– Слушаю и повинуюсь, мой государь. – С глубоким
почтением старый служака поклонился и приложил руку к сердцу.
– Да, и пусть приведут на совет пленных.
Подозвав возницу, Ах-маси запрыгнул в колесницу и неспешно
поехал к реке, подальше от пропитанного кровью поля. Поля
безуспешной битвы. Тут и там валялись трупы убитых, стонали
раненые… вражеских раненых добивали.
– Эй, эй! – Придержав колесницу, фараон обернулся к
свите. – Что это еще за жестокости? Этак у нас совсем
пленников не останется. Вот что: все эти избиения прекратить, и
немедленно!
Распорядившись, царь велел вознице ехать дальше. Лишь на самом
берегу спешился, зашагал к перекинутым с барки сходням и, кивнув
тезке, вошел в разбитый шатер под красным балдахином.
– Рад видеть тебя невредимым, мой государь!
– Издеваешься? Кстати, не знаешь, почему наши стали столь
жестокосердны? Почему они сегодня не брали пленных?
– Знаю, государь. – Спрятав лукавый взгляд, анхабец
изогнулся в поклоне. – Если хочешь, ты сам можешь все
рассмотреть. Я хотел доложить, но не успел – битва…
– О чем доложить? Что – не успел? – усаживаясь на
низкое ложе, вскинул глаза фараон. – Ну, отвечай же! Что
именно ты предлагаешь мне посмотреть?
– Одно поле. Не здесь, рядом. Велишь туда плыть или
удовольствуешься рассказом?
Ах-маси не выдержал, рассмеялся:
– Ох, и хитер же ты, дружище! А раньше, помнится, был таким
простым парнем. Вырос, что ли?
– Ума набрался! – с неожиданной гордостью отозвался
анхабец. – Связался вот со жрецами…
– Знаю, знаю, – фараон засмеялся еще сильнее, – с
теми, что в храме Хатхор. Ой, не жрецы тебя там привлекают, а
храмовые танцовщицы, так ведь?
– Ну… – Ах-маси-младший запнулся. – Ну, так будем
смотреть то место?
– Ох, надо бы тебя женить. Кстати, хочу тебя предупредить,
друг мой: жена моя, Тейя, кажется, всерьез озаботилась этим
делом.
– О, государь! Я ведь еще молод!
– Ага… А быть командиром гребцов – не молод? –
Хохотнув, фараон хлопнул приятеля по плечу. – Давай, вели
кормщику плыть… куда там ты хотел.
Анхабец выскочил на палубу, послышался плеск весел, и тяжелая
барка медленно отвалила от берега.
– Могу я нарушить твой покой, о богоподобный? – тут же
заглянул в шатер Ах-маси.
– Уже нарушил. Что там у тебя в руках? Папирус,
кажется?
Юноша надул губы с такой важностью, словно сам был царем. И эдак
небрежно бросил: