Под Новый Год, возвращаясь с прогулки из леса заметил такси на
дороги. Оттуда вышла бабушка закутанная в пуховый платок и одетая в
пальто фасона тридцатых годов. Бабушка решительно направилась к
моей калитке, но тяжесть с которой ей давался каждый шаг и лицо
изрезанное глубокими морщинами говрили и почтенном возрасте.
— Андрей Владимирович? — спросила она.
— Да. А вы, простите, кто будете?
— Анна Петровна... Фролова! — с некоторой паузой произнесла
бабушка с нажимом, будто ожидая, что после этого я непременно
должен её узнать. Внезапно женщина побледнела, её шатнуло, и я едва
успел подхватить старушку под локоть.
— Что с вами? Вам плохо?
— Ничего, ничего сынок. Сейчас таблеточку приму и отпустит.
Затащив бабку в прихожую я усадил её в кресло рядом с
обогревателем и вручил стакан с водой которой она запила горсть
таблеток.
— Не гони с порога. Выслушай. Дар у меня. Родовой. От бабки ещё
достался. Вижу грядущее. Когда смутно, а когда как на ладони.
— Да вы...
— Не перебивай! Каждую ночь один и тот же сон вижу. Тьма
могильная, лес, а в нём словно война идёт. Стволы сосен, да дубов
столетних от мороза лопаются. Дома по самые крыши занесены снегом,
реки до дна промерзли и мертвецы. Куда ни глянь повсюду мертвецы.
Ни одной живой души. Ни человека, ни божьей твари, а с неба дождь
ледяной идёт. Камни такие громадные что и лес, и дома, и дороги —
всё в крошево обращают. Тяжело на душе. ВЕдаю что смерть и тьма
кромешная грядёт, — голос у бабушки окреп, стал глухим и
потусторонним. — Прогневили мы Господа нашего!
— От меня то вы что хотите, Анна Петровна? Откуда у вас мой
адрес? — я предположил, что бабка очередная умолишённая.
— Ты знаешь, что так будет! — она посмотрела на меня со злой
решимостью. — Знаешь!
— Не знаю, а предполагаю с высокой долей вероятности. Может и
ошибаюсь.
— Нет! — сказала она, словно отрезала, и достала из тряпицы
кулон с крупным бриллиантом насыщенного, голубого цвета.
Ох, и не фига себе! Крупный и чистый бриллиант невольно
притягивал взгляд.
— Родовая драгоценность!
— Всё это замечательно, но я тут причём? — я заставил себя
отвести взгляд от камня.
— Правнук у меня один остался. Алёша. Внучка с его отцом в
аварии ещё три года назад погибли, а его бабка, дочь моя, умерла
прошлым летом.
— Сочувствую.
— Души в нём не чаю, — продолжила она. — У внука, кроме меня, из
родственников и нет никого, а в детский дом не хочу отдавать. Не
хочу! — неожиданно она вложила брильянт в мою руку и сильно её
сжала. — Мне не долго осталось. Богом прошу, возьми. Продай, купи
что нужно и выживи. Слышишь, выживи. Ты сильный, ты сможешь! И за
Алёшкой моим присмотри, я дочке обещала. Вот! — она протянула
серебристую визитку с надписью: «нотариус Фадеева Ольга Викторовна,
Сергиев Посад». — У неё все документы на опекунство.