Он с опаской покосился на часы, но те больше не подкидывали
сюрпризов. Минутная стрелка сдвинулась на одно деление и снова
застыла, как и положено. В коридоре мелькали белые праздничные
рубашки — дети сновали туда-сюда. В кабинет заглянул какой-то пацан
лет одиннадцати-двенадцати и жизнерадостно гаркнул: «Здрасьте!»
После чего, не дожидаясь ответа, смылся. Вместо него на пороге
нарисовалась женщина под тридцатник — невысокая, плотненькая, с
блёкло-русыми волосами, собранными в пучок на затылке.
— Добрый день, — сказала она. — Журнал десятого класса ещё у
вас?
— Вот он.
— Можно забрать? Я тут рядом, следующая дверь. Математику веду у
этих балбесов.
— Да, конечно, берите. Я бы вам занёс, если б знал.
Она взяла журнал, но уходить не спешила. Заметив это, Роберт
сказал:
— Присаживайтесь.
— Спасибо. Меня Людмила зовут. Отчество — Константиновна, но
можно и без него, а то устанете выговаривать.
— Очень приятно. Роберт.
— Хотела вас поздравить с почином. Ну и спросить, какие у вас
первые впечатления.
— Впечатления? Да как вам сказать… Сам ещё толком не разобрался.
Многие вещи меня слегка удивляют.
— Вы, если что, не стесняйтесь, спрашивайте.
Роберт кивнул, но от вопросов решил пока воздержаться. Прикинул
про себя — могут ведь принять и за психа, если он, к примеру,
полюбопытствует, что за ведьму навещают десятиклассники на досуге.
Или почему им до шестнадцати лет нельзя переезжать в другой
город…
Две девочки сунулись в кабинет (на этот раз — семиклассницы, как
подсказало Роберту расписание), но Людмила спросила железным
голосом:
— Вы куда? Не видите разве — учителя разговаривают?
Девочки поспешно ретировались, а математичка пожаловалась:
— Чем старше, тем наглее становятся. У вас, кстати, с десятым
как? Не выпендривались сейчас на уроке?
— В пределах нормы. Нормальные, в принципе, пацаны и девчонки,
только класс у них слишком маленький. То есть я-то не против,
работать проще, но выглядит непривычно. Хотя, наверно, в прошлом
году их было побольше?
— Да, — сказала Людмила, — после девятого часть отсеялась. Но
тоже, знаете, как-то криво. Некоторые хорошие ребята поуходили, с
четвёрками и пятёрками. Зато кое-кто из троечников остался — вот
спрашивается, зачем? Штаны просиживать? Какое-то совершенно
инфантильное поколение. Что у них в головах — загадка…