Ягляделв его хитрые глаза, рассмотрел в самой глубине холодные
искорки. Провокация, да еще такая явная, рассчитанная на совсем уже
простаков, но скорее всего действенная. От того и не заковали, и
держались открыто, показывая, что все такие из себя простаки. Но
простого в них не больше, чем во вчерашнем монахе. Может, я даже не
особо ошибся, назвав старшего сэром.
– Какое награбленное? Я не понимаю, о чем вы, сэр воин. – Я
постарался как можно натуральнее изобразить удивление. – Пусть меня
и нашли в лесу, и память отшибло так, что вчерашний день уже с
трудом помню, но поклясться могу, что никакой я не разбойник!
Второй, тот, что был помоложе, окинул скептическим взглядом мою
фигуру, широкие плечи, сказал:
– Конечно, а такие мышцы от мамы достались!
Они засмеялись какой-то одним им понятной шутке. Я смотрел,
глупо хлопая глазами, а сам мучительно перебирал варианты.
Признаваться не в чем, да и не вариант, конечно же никто не даст
мне никуда уехать, даи не нужно это сейчас. Так что лучше всего
продолжать строить простака.
– Может, и от мамы, благородные сэры, я же не помню ничего. – Я
по-простому пожал плечами, на всякий случай мотнул головой.
–Открываюэтоя глаза, вокруг темно, шерсть в рот лезет, и понимаю,
что не моя это шерсть…
– Тихо! – скомандовал вдруг старший, и заржавший было его
напарник моментально замолчал.Он замер, вслушиваясь, я последовал
его примеру. И различил где-то далеко, на самой границе слышимости
крики и звон оружия.
Впереди маячил лес, возле него, на самой опушке, посверкивали в
свете поднимающегося солнца металлические искорки: там шло
нешуточное сражение. Стражи бросили коней вперед, копыта
загрохотали по утоптанной дороге. Я отстал, едвадержасьв седле, а
сверху на голову сыпались поднятые лошадями песок и пыль. Звуки
становились громче, я хватался за луку, руки были заняты, но даже
сумей я держаться без них, оружия у меня все равно не было.
Впереди показались закованные в железо фигуры, все смешалось,
неопытным глазом различить, кто с кем ведет бой, не былони единого
шанса. В звоне и грохоте раздавались крики, лошадиное ржание.
Запряженная в телегу кобыла в испуге бросилась через поле,
посыпались мешки.
Я остановился, переводя дыхание и высматривая своих
сопровождающих, нотех нигде не было видно. Вдруг прямо из схватки
на меня выскочил воин на тяжелом рыжем коне, над головой блестела
короткая сабля. От неожиданности я отшатнулся, едва не выпав из
седла, полоска стали со свистом пронеслась мимо. Человек закричал в
ярости, снова занессаблю, но я тоже не медлил. Ухватив его за руку,
с силой выкрутил кисть, выдирая оружие. Кулак правой руки тяжело
ударилтого в лицо, шлем отлетел, зазвенел о камни. Я перехватил
саблю, поспешно ударил рукоятью. Воин лапнул руками сломанный нос,
повалился на землю, но мне уже было не до него.