Дядька перестал лавировать между полкой и санузлом ближе к
рассвету, угомонившись на несколько часов, пока его не растолкала
сонная проводница. Избавившись от бледного и лохматого мужика с
тихими ругательствами и едва сдерживаемым раздражением, проводница
гулко протопала по коридору, скрывшись в своем купе. Озадачившись
тем, что никто не пожаловался на шум, я глянула вдоль прохода, к
немалому удивлению обнаружив лишь пару занятых полок в
противоположном конце вагона.
Обычно поезда этого направления в летние месяцы не
пустовали.
Присвистнув, я глянула на спящего соседа, вздохнула и попыталась
читать книгу, накручивая на палец светло-рыжую прядь. Почти полное
отсутствие свидетелей позволяло расслабиться и не притворяться
обычной девушкой. Бабушка всегда считала чтение книг в темноте
полезным для глаз. Не зря же в свои сто восемьдесят она не носила
очки и не жаловалась на мелкие хвори.
Если бы не бабушка, я осталась бы в городе, но спорить с ведьмой
в двадцатом поколении боялась даже ее внучка — ведьма в двадцать
втором поколении. Хуже подчинения правилам старушки могли быть лишь
ее расспросы, когда днями напролет баба Верия вытягивала у меня
клещами любую подробность на тему «дом — учеба — дом».
— Привет. — Я вздрогнула, когда напротив появился фавн. Закинув
ногу на ногу и любовно поглаживая шерстку на колене, рогатый хитро
мне подмигнул и расплылся в усмешке, хотя с его внешностью это
больше походило на оскал. В детстве длинное личико фавнов с
огромными глазами, вытянутым острым носом и непомерно большими
ушами мне казалось забавным, пока я в полной мере не узнала
природную зловредность этих созданий.
В поросших шерстью ладонях фавн сжимал пухлый конверт из плотной
желтоватой бумаги. Я изогнула шею, силясь рассмотреть большую
сургучную печать с оттиском или имя получателя.
— Это от кого?
Писем я не ждала, а в подобных конвертах редко присылали что-то
хорошее. В таком конверте, возможно, мне прислали бы от ворот
поворот из академии, но там на меня пожалели бумаги, чернил и
времени на ответ еще в прошлом году.
«Уважаемая Лись Олимпиада Ремовна, — представила я слова на
серой казенной бумаге, — мы вынуждены отказать Вам в месте в стенах
Академии магического искусства, так как Вы не обладаете
необходимыми способностями к магии».