Он облегчённо вздохнул.
— Так и знал, что из-за этого аптекаря разборки начнутся.
— А ты догадливый, — хмыкнул я, поигрывая револьвером.
— Шпалер убери, а? — попросил он.
— Обойдёшься, — отрицательно мотнул головой я.
— Тогда дай хоть руки опустить — неудобно же, затекают!
— Спать на потолке неудобно — одеяло падает.
— Блин, ну ты что… У нас ведь с Алмазом всё ровно. Это старый
начальник чудил. По его приказу аптекаря трясли, чтобы он Алмаза
сдал. Но ты же сам знаешь, что Токмакова больше нет.
— Знаю, — снова кивнул я и спросил как бы между прочим:
— Аптекаря этого как зовут?
— Так Гутман же, — улыбнулся толстяк.
Внезапно он ойкнул и пошатнулся.
— Ты чего? — спросил я.
— Сердце, — прошептал он. — Сердце кольнуло… Болит.
Твою ж мать! Я вспомнил, как сам оказался из-за сердечного
приступа в этом мире и теле, на долю секунду поверил его словам и
снизил бдительность.
Расплата не заставила себя долго ждать. В руке толстяка словно
из ниоткуда появился наган.
— Наколоть меня решил, сука! Получай!
Два выстрела прозвучали практически в унисон.
Сложно промахнуться на дистанции в несколько шагов, однако
тучный умудрился это сделать. Зато мне повезло или не повезло: я
вогнал ему пулю прямо в лоб. Чему надо сказать, совсем не
обрадовался.
Вместо ценного источника информации на полу коридора валялся
совсем ещё свеженький мертвец.
Первый денёк на рабочем месте выдался просто охренительным…
Десять минут — и уже первый труп, причём своего же подчинённого.
Кому расскажи — не поверят, станут смеяться.
А вот мне почему-то не до смеха. Рыдать и плакать охота! И чем
дольше тут нахожусь, тем сильнее хочется.
Дежурный успел очнуться, со страхом посмотрел на меня.
— Встать! — приказал я ему.
Он послушно выполнил приказание. Взгляд при этом у него был
такой, словно он своими глазами увидел перед собой Немезиду.
— Ещё люди в отделении есть?
— Только арестованные.
— К стене вставай!
— Зачем?
— Не боись, пока не на расстрел.
Затем перевёл взгляд на второго милиционера.
— Тебе что — отдельное приглашение нужно? А ну — вставай
рядом.
Картина маслом — «менты у стенки». Кто-то бы обрадовался, а у
меня такое чувство, словно кто-то нагадил прямо в душу.
— Товарищ, простите, а вы кто? — заикаясь, спросил дежурный.
— Тамбовский волк тебе товарищ! — ввернул я почерпнутое в
незабвенной классике выражение.