Уилла рассмеялась.
– Господи боже мой! – выдохнула Элейн.
– Погодите, такое нельзя спускать, – сказал Дерек.
Отец окинул его спокойным взглядом, однако промолчал. Уилла хотела поддержать отца, ведь она тоже частенько себя чувствовала белой рохлей, но мать ее перебила:
– Вы правы, Дерек. Эта история меня просто бесит.
Похоже, все были против них. Но отец держался невозмутимо. Покачиваясь на задних ножках стула, – что тоже всегда бесило мать – он насмешливо улыбался, и только Уилла ответила ему улыбкой.
Она укладывала в чемодан туалетные принадлежности, когда с сумкой через плечо в комнату вошел Дерек.
– Это, значит, твоя спальня, – сказал он, оглядываясь.
– Угу.
Дерек поставил сумку на пол и подошел к настенной доске. Прежде там висело расписание уроков, но теперь все следы школьных времен Уиллы были скрыты под метками безалаберной жизни ее сестры: наклейка на бампер «Никто – наш президент», корешки билетов с названиями групп, о которых Уилла даже не слышала, карандашная карикатура неизвестного автора – Белоснежка курит косячок.
– Я думаю, перед отъездом надо известить твоих, что мы помолвлены, – сказал Дерек, явно обращаясь к Белоснежке.
– Что? Зачем?
Дерек обернулся.
– В смысле, прямо сейчас?
– А что, ты передумала?
– Нет, конечно. Но ведь помолвка будет долгой. Еще успеем сообщить.
– Так что? Я думаю, они обрадуются. Или нет?
– Да, наверное.
– Наверное?
– То есть… конечно, обрадуются, но… понимаешь… Они могут сказать, что я еще только на третьем курсе.
– Господи, тебе двадцать один, мне двадцать три.
– Да, но…
В дверях возникла Элейн с банкой рутбира в руке.
– Опа! Пардоньте. – Она презрительно усмехнулась, словно застала парочку нагишом.
– За что? – Уилла захлопнула чемодан. – Пойдем, Дерек.
Она протиснулась мимо сестры, нехотя посторонившейся, Дерек подхватил сумку и вышел следом. Чуть подумав, Элейн двинулась за ними. Уилла услышала, как чпокнула вскрытая банка.
В гостиной мать собирала страницы раздраконенной воскресной газеты, отец разглядывал телевизионную карту погоды.
– Похоже, вы летите прямо в грозу, – сказал он. – Говорил же, останьтесь до понедельника.
Дерек сбросил сумку с плеча.
– Мистер Дрейк, миссис Дрейк.
Сразу все замерло. Мать застыла со спортивным разделом газеты в руках. Отец кинул взгляд на Дерека и выключил телевизор. Элейн шла в столовую, но вернулась и встала в дверном проеме гостиной, впервые за все время как будто чем-то заинтересовавшись.