Состояние, признаться, у меня было странное. Я всё-таки ожидал чего-то другого, думал, что это будет что-то типа клуба по интересам. А что было там, я так и не понял. Но у меня совсем не было ощущения, что я куда-то вляпался. Мне скорее казалось, что это теперь просто часть моей жизни, такая же важная, как и другие. Я дошёл до ближайшего кинотеатра, там оказалось интернет-кафе, заказал большую чашку кофе и попытался выяснить что-то о «Клубе молчащих людей». Яндекс мне ничем не помог в рунете, Google что-то выдавал в англоязычной интерпретации, но всё это мне казалось не относящимся ни к Москве, ни к какому-то роду занятий, ни к секте.
Я окончательно смирился, позвонил Кириллу, он был дома не занят. Выходя из здания кинотеатра, собираясь поймать машину и отправиться к Кириллу на Преображенскую площадь, я заметил прыщавого подростка, мчащегося наперерез мне на скейте. Он резко и с шумом затормозил передо мной и протянул мне запечатанный белый конверт. Поскольку машина уже остановилась, я запихал конверт в карман куртки и уехал.
Глядя в это окно, он перенёсся в детство. Когда-то он смотрел на такие проносящиеся поезда с такого же маленького полустанка в Архангельской области. Он прожил там почти полгода у одной бездетной женщины. Как-то дождливой ночью, ему было лет семь тогда, он познакомился с ровесниками, и они стали каждый вечер ходить в Лосиноостровский парк строить землянки. Поскольку у него редко складывались отношения со сверстниками, он с интересом наблюдал за их жизнью, и учился общаться таким образом, хотя некоторые их интересы казались ему странными. В тот вечер они ушли достаточно далеко – к бывшей платформе Белокаменная на Малом московском железнодорожном кольце. В том месте рядами стояли гружёные товарные составы, вагоны сцепляли и расцепляли, царило внешне хаотичное, но целеустремленное движение. Они забрались в один из вагонов…
Проснулся он один от равномерного стука колёс. Внутри было темно, дверь была заперта. Ехал он очень долго, наверное, сутки, хотя ему казалось, что несколько лет. Он не плакал. Он то смотрел в пустоту и слушал перестук колёс, то спал. Часто поезд останавливался и стоял по нескольку часов, но он не пытался привлечь к себе внимание. Сквозь щели вагона на него сперва смотрела ночь, затем день, потом снова стало темно.