«Компаньонами? – переспросила Даффи, когда они отбыли. – Цицеронами, скорее. Вот подходящее слово. Флавия и ее великое путешествие – подумать только! Надеюсь, ты это ценишь, везучая гусыня. Я бы отдала все на свете, чтобы оказаться на твоем месте».
Я швырнула в нее теннисной ракеткой, но промазала.
Плетясь по палубе корабля следом за Райерсоном Рейнсмитом, я скучала по Даффи. По крайней мере, Даффи – моя плоть и кровь и ей легко бросить вызов. Райерсон Рейнсмит, напротив, запомнит этот миг до конца своих дней. Будет рассказывать своим вонючим внукам, когда сам превратится в дрожащий пудинг в инвалидном кресле.
«И там я ее нашел, – скажет он надтреснутым дрожащим голосом, – она стояла на самом носу корабля, а волны перехлестывали через ее голову».
Он не произнес ни слова, пока мы не спустились под палубу. По качающемуся коридору мы побрели в каюту Рейнсмитов, словно заводные игрушки. Он явно забыл, что велел мне переодеться в сухое. Или решил привести меня к своей жене в мокром виде.
– Прислушайся ко мне, – прошептал он мне заговорщицки, словно мы старые друзья, – не выводи ее.
Он постучался в дверь перед тем, как открыть ее, и жестом велел мне входить первой.
Дорси Рейнсмит посмотрела на меня с таким видом, будто ей сунули в лицо кобру.
– Взгляни на себя! – сказала она. – Ты только взгляни на себя!
Это приказ, который часто отдают девочкам моего возраста, совершенно не думая, как его на самом деле сложно выполнить.
Я слегка скосила глаза, но если она это заметила, то не подала виду.
– Где ты была? – требовательно спросила она.
– На палубе, – ответила я.
– Зачем?
– Свежий воздух.
– Ты могла упасть за борт. Тебе это не приходило в голову?
– Нет, – честно ответила я. Еще меня могло зашибить ведром или на меня мог спикировать альбатрос, но этого я не сказала.
Что в этой женщине так действует мне на нервы? Как правило, я очень терпима, но в Дорси Рейнсмит есть что-то такое, что меня крайне раздражает.
Я думаю, дело в том, как она ведет себя со своим мужем, считая его пустым местом.
Есть слово, которое моя сестрица Даффи употребляет, когда хочет быть особенно язвительной: «подобострастный». Оно наилучшим образом характеризует поведение Райерсона Рейнсмита в присутствии его жены: заискивающее и раболепствующее до тошноты.
Я взглянула на него, стоящего в дверях каюты и явно опасающегося войти внутрь. Он приволок меня, как кот приносит дохлую птицу своему хозяину. Он ждет, что его погладят по голове – или дадут сметаны.