Юрисдикция графов, которые исполняли отправление правосудия, управление армейскими подразделениями и финансами, распространялась на всех свободных людей их графства, как на священников, так и на мирских. Графы, однако, были только главой трибунала города или того места, где они имели свою резиденцию, их суд был сформирован епископами, аббатами, левдами их уровня, которые были обязаны помогать графу отправлять правосудие, в этот суд входили также люди закона, именуемые то скабинами, то рахинбургами, для вынесения приговора таких людей необходимо было в количестве не менее семи.[164] Свободные люди также были обязаны участвовать в судебном разбирательстве. Когда случай этого требовал, их свидетельство могло подтвердить истинность фактов, оспариваемых сторонами. Со временем усердие, направленное на обеспечение участия всех свободных людей в судебном разбирательстве, ослабело, присутствие в пледах стало обременительным для народа, который не могут к этому принудить. Начинают выбирать для присутствия в суде людей, зарекомендовавших себя своей просвещенностью и добропорядочностью. Их называли bons hommes. Эти люди стали судьями факта, а скабины – судьями права.[165] Графы имели нотариусов и гриффиеров, которые умели хорошо писать.
Сотник, который назывался викарием графа, не мог ведать делами, в которых речь шла о жизни, свободе или собственности. Он судил только маловажные дела, но его приговоры произносились в последней инстанции. Ему ассистировали три лица, взятые среди подсудных ему людей. Доказательствами в процессе были ордалии или клятва (присяга). При этом лицо, занимающее высокое положение, при незначительном деликте могло само дать клятву, иные лица нуждались в соприсяжниках.
Ж. Бернарди считает, что из всех доказательств при посредстве ордалий соприсяжничество было самым разумным: «В доказательствах при посредстве ордалий находится доказательство клятвой, которое является наиболее разумным из всех и которое, вероятно, породило приговор пэрами или присяжными»[166]. Клятва требовалась тогда, когда обвиняемый не мог быть изобличен в преступлении, которое ему инкриминировали, но против него существовали серьезные подозрения. Тогда, за неимением доказательств, его обязывали очиститься от подозрений клятвой.[167] Обвиняемый был обязан заставить присягать вместе с ним определенное количество свидетелей, при этом число их у разных германских народов варьировалось: в среднем это было двенадцать человек, но могло быть и больше в зависимости от категории преступления.