. Он также человек, живущий напряженной внутренней жизнью, жаждущий всерьез примкнуть ко Христу, враг всякого формализма, отвергающий для достижения главной цели общепризнанные формулы, со времен своего обращения страстно любящий Евангелие и жизнь Христа, его воодушевляющую. Он также живо чувствует все пустоты и недостатки слишком поверхностного, условного и светского христианства столь многих своих современников. Но в самых пылких своих стремлениях к католической реформе он в то же время остается верен идеям, как правило, чуждым духовным гуманистам или, по меньшей мере, их вождям, в особенности живейшему чувству традиции, глубокому почтению к признанным авторитетам Церкви, искренней привязанности к церковной дисциплине и ее предписаниям – тем чувствованиям, которые легко объясняют, почему, вопреки стольким точкам соприкосновения, сочинения этих гуманистов оставались ему столь чужды. Известна ведь его суровость в отношении «Руководства христианского воина» Эразма, которое он сам отказался читать или, по крайней мере, дочитывать, и трудов Вивеса, которые он будет решительно отнимать у своих последователей
[302].
Таким образом, представляется более вероятным, что Игнатий и духовные гуманисты его времени были согласны друг с другом в важных вопросах, но хоть сколько-нибудь обширное и глубокое фактическое влияние остается, по меньшей мере, весьма сомнительным. Лично, как уже говорилось, Игнатий остается человеком Средневековья, разумеется, очень умным и открытым и очень хорошо сознающим нужды и тенденции своего времени, очень реалистично подходящим к делу подготовки апостолов, которые будут трудиться среди людей этой эпохи, но в своей духовной жизни не заимствующим ничего – или очень немногое – у гуманистической среды, в которой живет.
Таким образом, в конце этого беглого обзора источников духовности св. Игнатия выводы напрашиваются сами собой: своими существеннейшими чертами, своей особой направленностью, глубинным основанием своей прочности и плодотворности она обязана излиянным дарам, которыми Бог в Своей щедрости столь обильно осыпал святого. Именно в этом состоит та часть истины, которую хранят запоздалые предания о происхождении Упражнений, якобы продиктованных в Манресе Святой Девой, о составлении Конституций, якобы написанных в маленькой комнатке Санта-Мария делла Страда в отсутствие всяких книг, кроме Священного Писания, и всякой помощи, кроме молитвы. Как мы видели, в такой конкретной форме документы, современные этим событиям, этих преданий не упоминают и даже им противоречат. Но зато несомненно, что по своей сути Упражнения являются плодом благодатного опыта и мистических даров, обретенных Игнатием в Манресе, и что вся духовность святого всецело подчинена той форме и направлению, какие обрела его столь напряженная духовная жизнь в долгие часы созерцания. И если он был удивительно осторожен, говоря об этих излиянных дарах и внушая их жажду другим, то не потому, что не сознавал или мало ценил их. Однако он глубоко чувствовал, что, несмотря на его ничтожество, на всю его греховность, Бог возложил на него миссию передать определенное