– Похоже, министра внутренних дел совсем затравили, – с усмешкой заметил я.
– Бедняга. Да, у него крупные неприятности… О, вот оно! Настолько крупные, что он ищет помощи в самых неподходящих местах.
Я удивленно вскинул на него глаза.
Чуть заметно улыбаясь, Пуаро достал из кармана свою утреннюю корреспонденцию – небольшую стопку писем, перехваченную резинкой, – и, выбрав из нее одно письмо, перебросил его мне через стол.
– Его, наверное, принесли вчера, когда мы уже уехали, – сказал он.
Я прочел письмо с чувством приятного волнения и воскликнул:
– Но, Пуаро, ведь это же огромный комплимент!
– Вы так думаете, друг мой?
– Он с таким пылом расхваливает ваши способности…
– И он не ошибается, – отозвался Пуаро, скромно отводя глаза.
– Умоляет вас взяться за расследование этой истории – просит считать это его личной просьбой.
– Совершенно верно. Нет нужды мне все это повторять. Вы же понимаете, мой дорогой Гастингс, я и сам читал это письмо.
– Какая неприятность, – воскликнул я. – Значит, наш отдых кончился, не успев начаться…
– Нет, нет, calmez vous[6], – об этом не идет и речи.
– Но министр пишет, что дело срочное.
– Возможно, он прав, – а возможно, и нет. Эти политики – такой неуравновешенный народ… Я сам видел, в Париже, в Палате депутатов…
– Да, да, Пуаро, конечно, но разве нам не пора собираться? Экспресс на Лондон уже ушел, он отправлялся в двенадцать. Следующий…
– Успокойтесь, Гастингс, умоляю, успокойтесь! Вечно вы в тревоге, в волнении… Мы не поедем в Лондон ни сегодня, ни даже завтра.
– Но этот вызов…
– Совершенно меня не касается. Я не служу в вашей полиции, Гастингс. Ко мне обращаются как к частному эксперту, с просьбой расследовать это дело. Я отказываюсь.
– Отказываетесь?
– Разумеется. Я пишу письмо, безупречно вежливое, выражаю мои глубочайшие сожаления, приношу извинения, объясняю, что мне мучительно неприятно отвечать отказом, но – чего вы хотите? Я на пенсии – я кончился как детектив.
– Ничего подобного! – горячо возразил я.
Пуаро похлопал меня по колену:
– Слова старого друга, преданного, словно пес… И небезосновательные слова. Серые клеточки еще работают; порядок, метод – всё на своих местах. Но раз я сказал, что на пенсии, друг мой, значит, назад дороги нет! Все кончено! Я ведь не примадонна, чтобы давать по дюжине прощальных гастролей. Со всем великодушием я заявляю: надо дать шанс молодым. Возможно, и они сумеют совершить что-нибудь похвальное. Правда, я в этом сомневаюсь, но вдруг?.. Во всяком случае, на то, чтобы распутать эту скучную историю с министром внутренних дел, их способностей хватит.