Тут же сама себе даю ответ. Если бы Есения
не обратилась ко мне за помощью, всё могло быть иначе. Я даже не заметила бы в
толпе пьяных разгулявшихся людей девочку-подростка, которой по определению там
не место. Конечно, незнание не освобождает от ответственности. Но я прекрасно
могла сделать вид, что ни при чём.
Нет, не могла. Мой вечный синдром
Спасателя. Именно он привёл меня в эту профессию. Именно он толкает порой на
безрассудные действия. Именно благодаря ему я не могу в полной мере обрести
себя. Меня слишком много для других. И сидящей рядом со мной и болтающей без
умолку подруге этого не понять. Как не понять всем тем, кто причастен к моей
судьбе, и кто считает себя наделённым правом что-то в ней решать.
Я вернулась домой в холодную пустоту.
Странно было бы ожидать чего-то другого. Стоило мне сесть в кресло, как на
колени прыгнул кот. Единственная моя отрада. Смешно до слёз!.. Психотерапевт
без личной терапии. Сапожник без сапог. Хотя поглаживание кота – это терапия
своего рода. Но не достаточная для того, чтобы почувствовать себя нужной
кому-то по-настоящему.
Когда зазвонил телефон, я первым делом
подумала, что это Дима. Ну, кто ещё мог сделать это после двенадцати ночи?
Номер оказался незнакомым.
– Алло?
– Доброй ночи, Елена Евгеньевна, – услышала
я приятный, вкрадчивый голос, принадлежавший мужчине. – Я надеюсь, вы уже дома?
– Кто вы и что хотите?
Голос усмехнулся.
– Значит, вы меня не узнали? Сомневаюсь. При
ваших интеллектуальных способностях и довольно устойчивому вниманию плюс,
наверняка, отличной памяти, вряд ли можно пропустить столь значимый момент.
Я похолодела. Конечно, голос был мне
знаком. Но сама идея, что этот человек мог позвонить мне глубокой ночью, грубо
вторгаясь в моё личное пространство, казалась абсурдной. Мы едва знакомы,
причём обстоятельства, при которых нам довелось встречаться, мягко говоря, были
сомнительными. И теперь вдруг он звонит мне на мобильный, хотя я не давала ему
своего номера. Узнать его, конечно, не трудно. Для меня и рабочий и мобильный –
одно и то же. Но клиенты знают точно, когда и в какое время можно звонить. А
лучше не звонить вообще. Предпочитаю получать письма и отвечать на них тогда,
когда мне это удобно. С теми же, кто консультируется у меня регулярно,
договорённости особые. Звонить или писать только в том случае, если встречу
надо отменить. При этом должны быть веские причины. Иначе могу заподозрить
сопротивление. А с ним мы вместе с клиентом нещадно боремся. Если ему не
удастся перейти эту грань, дальше терапия станет невозможной. Препятствия нужно
преодолевать. Но вначале понять, откуда они пришли и для чего.