- Изобретение нужно назвать нашим именем, - пыжился Густав.
- Ну конечно... ты же алхимик, блин! Новый Парацельс! И кто тебе
мешал придумать что-нибудь новое? Не-е-т. Ты, с упорством
долбодятла, философский камень искал. Кучу денег на него
спустил.
- Я рассчитывал...
- Да знаю я! Только это все бесполезно. Что ты сейчас делал бы,
с урезанным содержанием? Если дядюшка Юхан нам хоть какие-то деньги
выделяет, то Сигизмунд вообще прикрыл лавочку.
- Может, все-таки стоило с ним встретиться?
- А смысл? - скривился я. - Ты всерьез веришь, что он
проникнется нашим тяжелым положением? Забудь. Мы и только мы сами
можем о себе позаботиться.
- Я не ожидал, что ты начнешь заботиться и о других.
- Это ты об охране? Так то не забота, а предосторожность.
Сначала, как ты помнишь, был Витр, который просто устал от
бродяжничества. А потом людей набирал уже он сам.
- Ты ему доверяешь? - удивился Густав.
- Я никому не доверяю.
Профессия у меня такая была. Начисто исключающая доверие.
Бывает, вытащишь ты человека из самой что ни на есть жопы жопной, а
он все равно предаст. Причем совершенно по-идиотски. А бывает
окажешь человеку небольшую, в общем-то, услугу, а он отблагодарит
тебя так, что даже неудобно становится. Поэтому я предпочитал
готовится к худшему.
Но, как ни странно, мои опасения пока не оправдывались.
Рубиновое стекло переливалось при свете солнечных лучей и
выглядело поистине сокровищем. Это была победа. Победа полная и
безоговорочная. Прежде всего, над собственным незнанием. Чтобы
получить желаемый цвет стекла, мне понадобился не один год.
Эксперименты, разочарования, отвлечения на другие проекты... и лишь
к весне 1594-го я создал, наконец, то, что хотел. Очередной
кирпичик в фундаменте моего благополучия.
Впрочем, жаловаться на жизнь и без того было грех. Даже не
учитывая клад, я стал довольно богат. В предместьях Праги у меня
было построено несколько мастерских, которые приносили очень
хорошие деньги. Стекло (цветное и граненое), красители и (самое
секретное производство, с беспрецедентной охраной) зеркала.
Небольшие, с мужскую ладонь, и пока в очень ограниченных
количествах. К ним делали оправу с ручкой (тоже произведение
искусства) из дерева или из металла и продавали за сумасшедшие
деньги.
Благодаря зеркалам я, наконец, смог разглядеть в подробностях,
как я выгляжу. Нормальная внешность, как оказалось. Прямой тонкий
нос, крупные глаза серого цвета, высокий лоб и темно-русые волосы,
которые я, вопреки моде, стриг довольно коротко. Физиономия
загорелая, обветренная, но породистая. Выгляжу моложе своих
26-ти.