Это осознавал святитель Алексий. Он пытался примирить между собой русских князей – при его участии заключались договоры. Его духовный авторитет придавал значимости и самому московскому князю. Ведь наличие единого правителя – важнейшее (хотя и не исключительное) условие единства народа. Поэтому церковный лидер готов признавать ту или иную власть – но не за ее конкретные политические качества. Он, по большому счету, может признать почти любого законного правителя (за исключением богоборческого или человеконенавистнического) просто как «технического руководителя», компромиссную фигуру, гаранта мира и согласия. Как того, чье свержение грозило бы братоубийственной гражданской войной.
Усилия митрополита Алексия не прошли даром. К концу XIV века большинство русских княжеств сплотилось вокруг Москвы. Благодаря этому в 1380 году стала возможна победа в Куликовской битве. Неслучайно святителя Алексия называют отцом этой битвы: ведь именно он воспитал князя Дмитрия Донского.
Любопытная вещь: святитель Алексий Московский является небесным покровителем Патриарха Московского и всея Руси Алексия II. И если первого можно назвать собирателем страны, то второго – собирателем Церкви. Когда в 1991 году рухнул Советский Союз, распасться на несколько мелких Церквей могла и Русская Церковь – на Украинскую, Белорусскую, Казахстанскую, Финскую, Прибалтийскую, какую-нибудь еще… Но усилиями Патриарха Алексия II Русская Православная Церковь осталась единственным общественным институтом на всем пространстве СНГ, который сохранил целостность. Потому что Церковь – как при святителе Алексии Московском, так и при Патриархе Алексии II – всегда за единство народа, за солидарность людей. Не против суверенитета государств, не против политических границ. Но – за духовное братство. То самое, которое «поверх барьеров».
* * *
Выше закона может быть только любовь, выше правды лишь милость, выше справедливости лишь прощение.
Патриарх Московский и всея Руси Алексий II
Священномученик Гермоген, Патриарх Московский и всея Руси
2 марта. Такое суровое христианство
«В зале на стене я увидел любопытную картину. Герой – некий патриарх – умирал в тюрьме. Видно было, что действие происходит не в XX веке. Я спросил у дьякона, который меня сопровождал, что это за сюжет и почему патриарх умирает. „Поляки замучили", – ответил он мне. Позже я поговорил об этом событии с тремя польскими профессорами истории, и все трое сказали: „К сожалению, это правда". Но в польских школах об этом не рассказывают. И так везде: ни одна страна не хочет знать, что она когда-то кому-то навредила…»