И вот, кажется, до него, наконец, дошло!
– Ужасно рада за тебя! – сказала я, чувствуя, как ликующее сердце подпрыгивает у меня в груди чуть не до самого горла.
– А уж как я сам-то рад, ты просто не представляешь! И ведь все благодаря тебе. Ты меня буквально вернула к жизни!
Внезапно у меня защипало в носу. Господи, неужели это правда? Неужели я дождалась?
– Поэтому я звоню тебе первой. Ведь никто, даже Ромка, не порадуется за меня так, как ты!
Последняя фраза отчего-то заставила меня насторожиться.
– Всегда готова порадоваться. А… чему?
– Я в субботу женюсь.
Сердце вдруг оборвалось и повисло на тоненькой-тоненькой ниточке, слегка подрагивая…
– Как… В субботу? А…
– Да, я, конечно, свинья, что не предупредил тебя раньше, но свадьба, знаешь, это такие хлопоты, и не только свадьба… Я последние две недели ношусь, как угорелый, столько всего нужно – мебель купи, костюм купи, лимузин закажи, с рестораном договорись… Кольца еще искал, с этими кольцами беда, то размер не тот, то фасон не такой, то цена от самолета…
«Милый, мне очень грустно было, и я тебе звонила, и целый вечер дома я была…» – вдруг настойчиво заиграло у меня в голове.
– Я… что-то… не понимаю… – помертвевшими губами произнесла я. – Ты же ведь только что развелся…
– Ну, это ведь не я развелся, это со мной развелись, а раз так – я должен жить дальше и радоваться каждой минуте, вспомни, ты сама мне это говорила.
Я готова была закричать: «Но я-то хотела, чтобы ты перестал вспоминать бывшую жену и начал думать обо мне!». Я даже набрала в грудь воздуха и открыла для этого рот. Но не смогла. Выдохнула воздух и тихо, почти беззвучно спросила:
– А… на ком… ты женишься?
– Да я тебе рассказывал – Оля, моя сотрудница. Которая мне еще, помнишь, вино на рубашку пролила, когда мы отмечали рождение Лехиного второго парня.
– А… ну да… конечно.
Внезапно слова у меня кончились. И силы тоже.
Я опустилась на ступеньки и прижалась головой к решетке перил – чтобы совсем не упасть.
– В общем, слушай, ты обязательно приходи, будешь подружкой жениха!
Радостно смеясь, он говорил мне, куда приезжать, и во сколько начало, и переспрашивал: «Ты записываешь?», а я отвечала: «да, да, да». Я на все отвечала «да».
В моем внутричерепном радио песня про милого сменилась песней про портрет работы Пабло Пикассо…
Потом разговор кончился, но я плохо помню – когда и чем. То есть, ничем таким особенным он не кончился. Просто мы попрощались, и он побежал по каким-то своим предсвадебным делам – кажется, получить кольца из гравировальной мастерской. А я…