В памяти всплыл день, когда Семён первый раз проводил Лену домой из школы. Лена жила в пятаках – так назывался микрорайон многоэтажек.
Молодой городок разрастался медленно – в год сдавали один многоэтажный дом. Переехавшие в пятаки горожане, оценив прелести комфорта, чувствовали себя свободными счастливыми гражданами заботливого советского государства. Но бо/льшая часть маленького городка продолжала вести натуральное хозяйство и не стремилась к неведомому.
– Ой, чё там делать-то, в этой клетке, – судачили в очереди гастронома обитательницы своих домов.
– Ни воздухом не подышать, ни ягодку в огороде сорвать, ни бельё развесить…
– Ой, бабы, мы как-то пришли в гости в пятак к Антоновым, а моему приспичило в тувалет, и он мне как начал трындеть – пойдём, да пойдём домой. Я ему: – Чё, мол, такое, только что ж пришли. А он говорит – невмоготу, мол, по большой нужде…
– И чё? – прыснули слушающие.
– Чё-чё! Вот и я ему говорю – иди да сходи, вон же у их тувалет с бочком сливным. А он мне, слышь, чё говорит: – А ежли мне пёрнуть захочется, это что ж все слышать будут?
Бабы в голос заржали. Лена, стоя в очереди, сторонилась вступать в разговоры. Делала вид, что рассматривает что-нибудь, например плакат по разделке туши говядины, который изучила уже вдоль и поперёк. Зачем ей было знать – что такое окорок или грудинка, если мясо в гастрономе продавалось морожеными кусками, и не известно было – кости тебе попадутся или мякоть. Да и мясо-то покупали только те, кто не держали свой скот и курей. В основном – заезжие из пятаков. А остальные выстраивались в очередь за дефицитом – селёдкой тихоокеанской, колбасой, или шоколадными пряниками.
Очередь была еженедельным ритуалом. К четвергу начиналось лёгкое шевеление среди самостроевцев – так называли тех, кто жил в собственных домах. Занимали очередь с ночи. В потёмках около магазина обязательно стояли двое крайних и дожидались следующего. Утром в очереди собиралась вся самостройка. Те, кому надо было на работу – присылали либо своих детей, либо, пенсионеров, или умоляли очередь – не забыть, что тут занимала, скажем, Клавдия, а сами бежали на работу и примерно высчитывали время – в котором часу отпроситься.
Здесь же, в очереди, можно было обсудить последние новости, намыть косточки ненавистникам, поругать начальство, собес и прочих властителей.