Отец Лены был военным и по назначению попал в этот небольшой городок, в нескольких километрах от которого располагалась артиллерийская часть. Мама Лены – как хвостик – всю жизнь ездила за мужем по гарнизонам, и её не удивлял уже ни климат, ни новые условия жизни. Она любила повторять:
– Главное не то, где ты живёшь, главное – как ты живёшь.
Она умела обустроить семейное гнёздышко, сделать его уютным – благо позволяла зарплата военного офицера.
Когда семья перебралась на новое место, Лена пошла в десятый класс. Она никогда не отличалась ни чем выдающимся – просто была хорошисткой, просто читала приключенческие книжки, просто жила. Нет, она конечно мечтала об алых парусах, о необычном приключении на необитаемом острове и представляла себя чайкой Ливингстон, а ещё она любила смотреть индийские фильмы и навзрыд плакала, когда сын неожиданно узнавал своего отца или брата…
Перед выпускным Семён объяснился Лене в любви и сказал, что любить её будет до гроба. Лена разрыдалась и прошептала:
– А звезду мне с неба достанешь?
Семён прижал Лену к себе и, прощупывая под кофточкой застёжку на бюстгальтере, сказал:
– Конечно, достану…
Свадьбу сыграли шумно, по-самостроевски. Лена была красивой невестой. Отец по-военному чётко оттарабанил подготовленную речь. Мама улыбалась, вытирая слёзы и повторяя:
– Главное не то, где ты живёшь, главное – как…
Родители Семёна – закоренелые жители самостроя, подарили молодым небольшой домик. А главное – у домика было всё для ведения хозяйства: шесть соток земли, хозяйственная сарайка, загон для коровы, птичник, летняя кухня с русской печкой и банька.
Наутро после свадьбы молодые пошли смотреть домик. Высокий забор скрывал уютный зацементированный двор. К небольшой веранде вели три деревянных, покрашенных оранжевой краской, широких ступени. С верандочки было видно всё хозяйство – вдоль и поперёк.
Семён открыл входную дверь, провёл рукой по дверным петлям, несколько раз поездил дверью туда-сюда и заключил:
– Хорошо-то как! – и шмыгнул внутрь дома.
Лена, как вкопанная, остановилась среди зацементированного двора.
– Чего стала, как не своя? – вспенил тишину голос свекрови, – Проходь, проходь! Глянь, какая летняя кухонка! На порог половичку кинь из резины, а у нутре – самотканку. Ой, а здеся-то – аюшки…
Она чего-то говорила-говорила. Лена присела на скамеечку и посмотрела на небо: