После переселения в комнатку для слуг
на территории дворца Шуниза успокоилась. Исчезли синяки под
глазами, разгладились мелкие ранние морщинки, взгляд стал
умиротворенным, и даже улыбка начала изредка появляться на лице
уроженки Шунгуса. Она практически перестала вздрагивать от скрипа
входной двери.
— Мама. — В один из вечеров сын,
наконец, решил задать мучивший его последние дни вопрос: — Кем был
папа до моего рождения?
— Сапожником из соседней деревни.
— Но он не похож на деревенского
жителя. И походка другая, и осанка, и манера речи. Да ни один мужик
не знает столько, сколько я услышал в детстве от отца… — Попав в
другое общество, парень получил возможность сравнивать и оценивать
прошлое с новых позиций.
— Шунгусская женщина не должна
спрашивать мужа о его делах. Если он считает нужным, то расскажет о
них сам. Твой отец никогда не говорил о днях своей молодости.
— При случае я его обязательно
спрошу. — Сын ненароком заметил, в каком состоянии обувь матери: ее
старые чувяки выглядели ужасно. — Ты отцовский инструмент не
прихватила с собой?
— Конечно, взяла. Вон его сундучок в
углу стоит.
— Попробую завтра отпроситься в
город. Надо будет купить хорошей кожи да сшить тебе новые
туфли.
— Не стоит беспокоиться, сынок. Тебе
и так несладко приходится. Обойдусь я.
— Нет, не обойдешься. Ты посмотри на
себя в зеркало. Молодая красивая женщина, а ходишь в разбитой
обуви.
— Скажешь тоже, молодая, — смутилась
Шуниза. — Несколько капель рустаны с молоком — вот тебе и вся моя
молодость.
— Надеюсь, при дворе никто не знает,
что ты травница? — насторожился телохранитель.
— Конечно, нет. Во дворце и без меня
лекарей хватает. Тут даже слуг два раза в году осматривают. Боятся,
чтобы они господ чем-нибудь не заразили.
Разговор происходил вечером, а наутро
парень вместе с Ширадом отправился в торговые ряды. За время службы
телохранителем это был первый выход Руама в город.
— Новой работой доволен? — спросил
волшебник, когда они вышли за ворота.
— Жаловаться не приходится.
— Еще бы ты имел наглость жаловаться!
Живешь, как вельможа, общаешься с умными людьми, да еще воинское
искусство в тебя вдалбливают задаром. Прямо сказка! Но учти:
сказкой твоя жизнь будет оставаться только до тех пор, пока мне
этого хочется. Я не позволю какому-то голодранцу въехать в хайран
на моем горбу