— Что там? — спросил он, идущего рядом начальника личной
стражи.
Последний чуть склонив голову отозвался:
— Беглого ловят....
— И как они ухитряются бежать? Неужели страх и Великое Ничто не
опутывает их, выжимая силы?
— Слава Вечности нам это не известно...
Казначею стало интересно... Крики и топот ног приближались.
Солдаты охраны резко рассредоточились и пропустив изможденного
бегущего человека, сомкнули ряды. Его преследователи, как стая
высохших на ярком солнце гончих сбилась в кучу и из неё раздался,
словно из общего хора голос:
— Немедленно расступиться!
Казначей взмахнул рукой, чуть высунув рукав широкого шитого
шёлковой нитью зелёного халата и носилки словно откинуло в сторону
одной из глиняных стен, отделяющих узкие проходы-тоннели, от
строящихся огромных павильонов. Только по ним можно было не боясь
перемещаться живущим.
Гончие возобновили свой стремительный бег, но время было упущено
и беглец скрылся.
Поздно вечером, когда на глиняные крыши, наконец, упала мгла и
люди получили свой час отдыха, а казначей, перебравшийся на другую
сторону реки пересел в кресло среди распустившихся весенних ирисов,
начальник охраны посмел спросить о судьбе спасённого ими
беглеца.
— Ты не утопил его? — смеясь спросил хозяин. Ему уже было не
любопытно и дневное происшествие показалось глупой юношеской
выходкой. Казначей не любил глупостей и потому начал раздражаться.
Но отменить собственное повеление, означает потерять лицо перед
чернью. Он вздохнул и окончательно отвлекшись от созерцания
прекрасного кивнул, велев привести невольника.
Солнце давно зашло, но ночное, шитое серебром на чёрном фоне
небесного бархата, светило ещё не появилось. Вокруг, то снижаясь,
то поднимаясь к небу, скорее чувством, чем глазами ощущались
мелькающие тени, вылетевших из многочисленных пещер, рассыпанных
словно сито в скалах, летучих мышей.
Начальник охраны поднял голову и похолодев увидел проявившийся
наконец серп Луны, имеющий кроваво красный цвет и своими острыми
концами, словно, направленными вниз, указывающий дорогу к сараю,
стоящему у самой кромки воды. Он почувствовал как холодный пот
стекает между лопаток и ноги словно вросли в землю. Там в ветхом
сарае вдруг дико закричал человек.
Казначей выбирал охрану из прошедших школу войны и его защитник
никогда не считал себя трусом. Тем не менее он долго стоял не
пытаясь нарушить наступившей вокруг тишины. Прибежал охранник,
торопливо сообщив о гневе долго ждущего хозяина. Они помедлили ещё
не много и где-то спустя час, взяв в руки по три факела вошли в
глинобитную мазанку, используемую для конопляной пеньки и хранения
прочего не существенного хлама.