На искусно расписанных стенах и потолке огромный дракон,
свернувшись в клубок, играл на флейте, в лапах он держал
развёрнутый свиток. Заворожённый художественным чудом неизвестного
художника, Владыка остановился и начал читать. Странные,
неизвестные ему иероглифы вдруг сложились в понятные и простые
слова:
«Раз в шестьсот лет меняются боги. Игра в го наскучила старикам.
Ты, мой друг, решил поменяться со мной? Но я ещё не устал. Я хочу
пить. Я хочу сына. Обними меня, мой сосуд!»
Расписанный сводчатый потолок уходил в неизвестность.
Нарисованные на гладких стенах золотом и ляпис-лазурью картины
парили над вошедшими. Лежащая на полу кроваво-красная плита звала
выбранного встать на нее.
И император сделал этот шаг.
Бесцветные огни факелов замелькали, отражаясь в его стекленеющих
глазах. Неподвижный, замерший, застывший Цинь Ши Хуанди словно
превратился в зловещую статую, а темно - коричневый от сумрака цвет
его кожи будто стек на красный гранит.
Огонь факелов замелькал в оставшихся живыми глазах, придавая
взгляду зловещее упорство.
Когда на небе появились первые проблески рассвета, император
неторопливо покинул пещеру в горе. Там, внутри, остались десять
статуй, чьё сходство с живыми было настолько велико, что невозможно
было поверить в действительность существования мастера, вылепившего
из глины такое чудо...
Глава 2. Наследие Дракона
Часть 3
Черная машина, по-хозяйски притормаживая, въехала на территорию,
огороженную двухметровым кованным чугуном, представленным острыми,
смотрящими вверх, на звёзды, пиками.
Автомобиль неторопливо гукнул и, скрипнув тормозами, плавно
остановился. Рашид Ибрагимович, со вздохом, вышел и быстро смахнул
выползшую на лицо кривоватую скупую улыбку, наблюдая, как испуганно
спотыкаясь, спешит к нему Илья Натанович, бессменный, с
неспокойного 30-го года, главный врач.
Канатчикова дача, построенная сто лет назад на высокой пойме
речки Чуры, с которой просматривалось всё Замоскворечье, была
когда-то местом уединения и приятственного отдыха, с разнообразными
богемными представителями Первопрестольной, обоих полов. Но, со
временем веротерпимость переросла в уважительную Веру, и хозяева,
поменяв нрав, передали многочисленные постройки для богоугодного
дела призрения психических и буйнопомешанных.
В августе 1945 территория больницы расцвела, результатом труда
старого агронома Медведюка невероятными гладиолусами. Получить из
рук Ростислава Степановича пару луковиц считали за абсолютную
удачу. Даже на маленькой дачке главного врача росло всего несколько
кустов...