Илья взглянул на скалящихся
анархистов, перевел равнодушный взгляд на мать. Нет, не знает. Он
не знает этого человека. Кто она, эта женщина?
Плевать на нее!
Мальчик откинулся на дно багажника и
уставился в бездонное небо. Равнодушно глянул на стаю птиц с
птенцами, что возвращались в свое гнездо. Это тоже не важно!
«Не важно! Никто, никогда больше не
увидит моих слез, моей слабости. Я никогда не заплачу. Слышите, вы?
Никогда! Понятно?» — подумал он. И
это была не простая мысль, а сама цель. Новый смысл его жизни. Он
станет сильным, и никогда больше не испытает такой боли. Дал
обещание самому себе, а не кому-то там. Себе!
Обуза уставился на стену, не сводя
взгляда с какой-то точки, видимой только ему одному. Пацан не
шевелился и даже дышал через раз. На нас с Обрезом он никакого
внимания не обращал.
Я глянул на Обреза, но тот также
задумчиво жевал спичку и крутил коробок между пальцами, лежа на
мягких подстилках. Эх, все спокойные и задумчивые, один я на
нервах, получается. Решил отвлечься и позаниматься в тренировочном
зале бункера, да как-то не пошло. Хотя и желания-то особого не
было, скорее отвлечься хотел от мрачных мыслей, а они роем кружили
в голове.
Вязники!
Нам снова придется пробираться в
этот проклятый город! Лезть через густые заросли и таиться от
опасных мутантов и зомби. То еще удовольствие! Лично мне и одного
раза хватило, сыт по горло. Да и Обуза натерпелся, не сладко ему
там пришлось.
Пацан вдруг дернулся как от удара,
тряхнул головой, обернулся ко мне, и спросил:
—
Мех, о чем задумался?
—
Да все о том же, — лениво ответил
я и растянулся на скамье для отдыха, подложив руки под голову.
— А ты вот чего завис?
—
Да так, — отмахнулся Обуза и отвел
взгляд. — Молодость вспомнил.
Обрез хрипло рассмеялся.
— А
сейчас чего, старик что ли уже?
—
Ну, в смысле, детство, — смутился
Илья. — Ты вот свое хорошо
помнишь, Мех?
—
Ха! Конечно.
— И
как, нравится оно тебе? Ни о чем не сожалеешь? — став вмиг серьезным, спросил Обуза.
— А
чего сожалеть-то? — удивился я.
— За мной вон Обрез постоянно
присматривал. А так: бар, поселок, железяки да запах соляры с
маслом. Вот и все мое детство.
—
Ну-у-у, это уж ты загнул! —
наигранно возмутился Обрез.
—
Да-да! Еще запах пороха. Помню, мелкий был, а местные рейдеры меня
уже с собой таскали. Не знаю, почему.