- Опять? На
что теперь? - осведомился третий путник.
Этот
участник небольшой процессии смахивал на купца, что в дальних
странствиях нагулял достаточно денег, но мало жира. С явственной,
но не броской сединой, длинными вислыми усами ... пожалуй, что и
все, поскольку остальные его черты скрывались за сизоватыми клубами
табачного дымка. «Купец» с большим удовольствием попыхивал
трубочкой на длинном мундштуке. Уж чем путник зарядил глиняную
чашечку - оставалось загадкой, однако есть мнение, что столь густо
и ядрено коптить могла исключительно смола из адовых
котлов.
- Откуда ты
есть пошел, - отозвался монах.
- Чудные
люди, - заметил вислоусый и снова пыхнул трубочкой. - Вроде все
морды великовозрастные, а откуда люди на свет появляются - до сих
пор не ведают. Ты бы их, отец Йожин просветил при случае, что ли. А
то ведь так и помрут дураками.
- Да нет,
не откуда на свет появился, а из каких ты земель приблудился к
Дечину, - усмехнулся монах. – Раньше ведь было как? Половина
считала чехом. Вторая половина думала, что ты московит.
- А
третья?
- Третья же
считала... тьфу на тебя, Мирослав!
Йожин
размашисто перекрестился. Мирослав хмыкнул и одним глазом заглянул
в чашку трубки, оценивая состояние и количество оставшегося
табака.
- Но после
того, что ты учудил в Бремене, неожиданно много народу решило, что
ты природный шваб. Дескать, больно уж у тебя чисто «gw» и «ya»
выговариваются. А уж так проникновено орать «Hintern!» сиречь
«жопа», может только истинный тевтон, чьи корни, как известно,
уходят в эпоху Цезаря и прочих галлов с кельтами.
- Бремен...
- протянул Мирослав со слабой улыбкой и легким вздохом - так
вспоминают о приятных местах или хорошо выполненном деле. А затем
елейно спросил:
- А вы на
что изволили поставить, отец Йожин, интересно мне знать?
- На
московита, - буркнул святой отец. - Больно у тебя морда
ехидная.
- Ну якый ж з мене московит, якщо я без
татарина та ведмедя?
-
Чего-чего? - подозрительно вопросил Йожин, раздувая ноздри так,
словно надеялся учуять запах серы.
- Имя мне
легион, - ехидно сообщил Мирослав. - Ибо меня много, и множество
имен я сменил. Был и немцем, и чехом, и даже, прости Господи,
французом довелось побывать, к счастью, недолго. Может и московитом
побывал, не упомню все, хе-хе.
- Имя ему
легион, видите ли! - возвел очи горе Йожин. Смачно плюнул,
выругался на той латыни, что имеет хождение в самых зловонных и
страшных низах Рима и перекрестился для порядка и во искупление
греха сквернословия.