Из машины вышли двое – одного из них
он знал, этот сотрудник НКВД курировал его ОКБ, а вот второй, явно
по выправке военный, в шинели без знаков отличия, был ему
неизвестен. Хозяин сделал еще один бросок деревянной лопатой,
окончательно освободив дорожку к веранде от осколков ледяной корки,
и оперся на нее, наблюдая за приближающимися гостями.
- Добрый день, Яков Григорьевич! –
первым подал голос лейтенант Сергей Маркович Хрунов, курировавший
ОКБ-16, которое возглавлял Яков Григорьевич Таубин. – А я к вам с
гостем пожаловал! Не откажите нам в любезности и уделите немного
времени.
Начало разговора вроде бы никакой
тревоги у Таубина вызвать не могло, но внутреннее напряжение
конструктора не отпускало: знал, что разговор может в любой момент
повернуться так, что и вещей собрать не дадут, и в машину загрузят,
как повязанного барана. Но Яков собрался с душевными силами, и
обряд гостеприимства выполнил со всей тщательностью. Улыбка
получилась искренней, радость на лице точно искренняя (по поводу
того, что сразу не арестовали), а вот и широкий приглашающий
жест:
- Добрый день, Сергей Маркович,
и…
- Это наш военный консультант, так
сказать, - поспешил представить гостя гэбэшник, - Алексей Иванович,
прошу любить и жаловать.
- Комдив Виноградов. – лаконично
представился гость.
Таубина высокое звание военного не
смутило: на его даче и Ворошилов бывал, как-никак маршал, но
интерес сразу же возник не шутейный. Раз тут военный, да еще в
таком чине, значит разговор пойдет серьезный, и это не
чекист-следак по его душу пожаловал. Уже хорошо.
- Пройдемте, вот только у меня не
топлено. Дача. Я приехал немного порядок навести, да деревья
обрезать. Но чай у меня вот-вот закипит. Прошу вас.
Они прошли через веранду, на которой
стоял большой стол и несколько маленьких, стулья были сложены на
столы, чтобы занимали меньше места, На небольшой кухоньке стояла
печка-буржуйка в которой потрескивали дрова, на печке грелся
чайник, а на столе лежал кулек с домашним печеньем, который Яков
привез с собой на дачу. Чайник вот-вот был готов закипеть. Таубин
всполоснул заварник горячей водой, посмотрел на скромные печеньки,
чуть поморщился, развернулся, вытащил из буфета банку яблочного
повидла, несколько блюдечек, выдвинул из-под стола табуретку, так,
что теперь все могли рассесться, а вот кухня оказалась заполненной
так, что и не повернешься.