Сломанные ветки, следы на земле, как людские, так и звериные,
раны на теле убитых, порядок, в каком были разбросаны тела, и
отпечатки лошадиных копыт. Все это рассказало Ойгену о ночном
происшествии, и картина схватки предстала в мельчайших
подробностях.
Отряд Савара следовал за караваном, но сразу его не нагнал, и
заночевал в удобном распадке, рядом с родником. Ничего не
предвещало беды, наемники поужинали и легли отдыхать, а переселенцы
сами напали на отряд. Причем в бою участвовали три человека, и с
ними был крупный волк, судя по клочку шерсти на ветке, белый. Одно
это уже говорило следопыту, который знал все местные легенды и не
раз сталкивался с дикими оборотнями, о многом. Поэтому сам для себя
он решил, что пока надо держать язык за зубами и о разгроме
наемного отряда болтать не стоит. Разве только своим
друзьям-следопытам сказать, чтобы не задевали новичков, но это лишь
после возвращения в поселок.
Окончив осмотр, Ойген обыскал трупы, извлек из подкладки
окровавленного кафтана, которым налетчики побрезговали, несколько
медных монет и снова ушел в кустарник.
Вороны, грифы и прибежавшие на запах крови лисицы продолжили
пиршество. Через час-другой, они затопчут все следы и растащат
тела, а потом подойдут волки, и картину боя никто уже не
восстановит. Ойген об этом знал и здесь его уже ничего не держало.
Он мог пойти куда угодно. Но северянин остановился, скинул
заплечный мешок, присел и задумался.
Изначально, следопыт собирался проследить за ватажниками Савара,
которые должны были побить переселенцев, а потом, пользуясь
моментом, украсть что-то из добычи. Обычное дело - обокрасть
конкурентов, в этом, по мнению бывалого следопыта, не было ничего
зазорного. Однако южане, которые казались Ойгену слабыми и не
приспособленными для жизни на севере, сами побили наемников, и с
ними был белый волк-оборотень, вожак диких перевертышей. Такой
зверь мог подчиняться только сильному магу и предводителю - так
гласили рунгийские легенды. Следовательно, командир переселенцев,
молодой Оттар, совсем не такой простак, каким казался в Таскурбахе.
Наверняка, он чародей и воин, который и о себе позаботится, и своих
воинов не обидит. А на севере выжить трудно. Кто-кто, а Ойген, рано
оставшийся сиротой, знал это лучше многих. И чем больше он бродил
по пустошам, тем чаще задумывался над тем, чтобы осесть на одном
месте. Приключений в жизни было много, но в кармане от этого ничего
не прибавлялось, а года, тем временем, пролетали мимо, и следопыту
хотелось обрести свой угол, чтобы жена была, дети и хозяйство.
Однако нужны деньги, либо следовало принять над собой чью-то власть
и поступиться волей. Вот только монет как не было, так и нет, с
работой и добычей в последнее время совсем туго стало, очень уж
большая конкуренция, а достойного вожака, которому бы ни стыдно
было служить, Ойген рядом не видел. Поэтому он мыкался сам по себе,
бродил по холодным северным землям в поисках счастья, и не находил
его.