Друзья мои, ваш репортер ошарашен. Терри и Сильвия Леннокс снова решили соединить свои судьбы в Лас-Вегасе! (Как всем известно, Сильвия – младшая дочь мультимиллионера Харлана Поттера из Сан-Франциско и Пеббл-Бич.) Сильвия наняла Марселя и Жанну Дюо, чтобы отремонтировать особняк в Энсино по последнему писку моды. Если помните, ее бывший, Курт Уэстерхейм, преподнес Сильвии на свадьбу домишко в восемнадцать комнат. Что же сталось с бедным Куртом? Вам действительно интересно? Сен-Тропе, дорогие мои, вот куда он направился, и, насколько мне удалось разузнать, надолго. С ним путешествует одна чрезвычайно знатная французская графиня с двумя прелестными малышами. Должно быть, вы задаете себе вопрос: как отнесся к повторному замужеству дочери Харлан Поттер? Увы, сие есть тайна, покрытая мраком. Мистер Поттер никогда не дает интервью. Ну и как вам новость? Просто сногсшибательная, верно?
Я швырнул газету в угол и включил телевизор. После этой светской блевотины даже бокс покажется изысканным зрелищем. Впрочем, в том, что касается фактов, колонкам светской хроники вполне можно доверять. Когда пишешь о шишках вроде Харлана Поттера, лучше все перепроверить.
Я без труда представил себе домишко в восемнадцать комнат, вполне гармонирующий с поттеровскими миллионами, не говоря о новой отделке в субфаллическом стиле. Вот только в эту картину никак не вписывался Терри Леннокс – в шортах, у бассейна, по радиотелефону велящий дворецкому заморозить шампанское и зажарить куропатку. Впрочем, почему нет? Нравится изображать при Сильвии ручную болонку – его дело. Я не собирался водить с ним дружбу, хотя свидеться явно еще придется: у меня так и лежал его фиглярский чемодан с золотыми замками.
Дождливым мартовским вечером Терри заглянул в мою обшарпанную контору. Он изменился: выглядел старше, абсолютно трезвым и поразительно спокойным, как человек, который научился держать удар. На нем был бледно-серый плащ и перчатки. Шляпы Терри не носил, и седые волосы намокли, словно птичьи перья.
– Давайте посидим где-нибудь в тихом баре, – предложил он, словно мы расстались десять минут назад. – Конечно, если вы свободны.
Как всегда, мы не подали друг другу руки. У англичан этот обычай не в чести, а Терри, хоть и не был англичанином, любил блеснуть заграничными манерами.