Фил по привычке толкнул меня кулаком в бок. От боли я тихо
закашлялся.
— Ой… извини, — виновато пробормотал пацан. Потом понизил голос
и добавил: — А я убил двоих агентов. Выстрелил в них вот этим. — Он
пошарил рукой за спиной и вынул револьвер с гравировкой волчьей
головы. — Эти твари в медблок хотели забраться, а я тут как тут.
Иду такой им навстречу и говорю…
— Потом расскажешь, — оборвал я бормотанье пацана.
В здание ратуши вошёл патриций Орриван.
Хотя не совсем вошёл. Его привели под руки, в окровавленных
бинтах. Мужчина был сам не свой, его взгляд устремился к лежанкам и
раненым.
— Где мой сын? — выкрикнул патриций. — Где мой сын?!
— Он здесь, патриций! — Хинниган махнул рукой и поднялся.
Два адепта снова подхватили патриция под руки и понесли к
лежанке Дарта.
— Господи… господи милостивый, оставь мне хоть одного сына… —
Патриций опустился на пол и осторожно взял Дарта за безвольную
руку.
Мужчина больше ничего не говорил. Молча держал родную
ладонь.
Наверное, он бы просидел так, пока бы Дарт не пришёл в себя, но
глухую и ровную суету стихийного госпиталя опять потревожил
выкрик.
— Депеша! Патриций, по графопорту пришла дипломатическая депеша!
— Мимо лежанок, прихрамывая, прошагал молодой адепт.
В руке он держал запечатанный конверт. Мельком я разглядел на
нём герб Рингов — точно такой же символ паука, что красовался на
знамёнах лэнсомской армии.
Дойдя до патриция, адепт кивнул ему и передал послание. Орриван
нехотя отпустил руку сына и взял конверт. Быстро вскрыл его и вынул
листок. Пробежал по строкам взглядом и, не сводя с послания глаз,
приказал адепту:
— Найдите Теодора Ринга. Срочно!
Находясь в скорби, Орриван даже не заметил того, что Теодор Ринг
сидит в метре от него.
— Я здесь, патриций, — негромко отозвался я.
Мужчина медленно перевёл взгляд на меня и нахмурился.
Он с полминуты собирался с мыслями, после чего сообщил чеканящим
голосом:
— Император Тадеуш просит переговоров. Говорит о перемирии и
новом перекрёстном договоре. Готов выслушать все наши условия. И
ещё он просит, чтобы на переговорах присутствовал Теодор
Ринг...
Город лихорадило почти неделю.
С улиц наконец убрали тела убитых. Раненых распределили по
больницам и временным госпиталям. Разрушенные стены вокруг города
решили снести совсем — они потеряли всякий смысл.