Марина внимательно осмотрела растение — нет ли повреждений коры или плесени. Прежние жрицы всегда так поступали с корнями, а сирин — со стволом и ветвями, куда их слуги не могли добраться.
— Как твои дела? — спросила девушка росток. — По всей видимости, неплохо.
Одного Марина не могла понять, что стало со старыми листьями. Ведь, если легенды не врали, и каждый лист — это чья-то жизнь, то не могло же все население Мира погибнуть? Вот она, например, живая, сидит здесь, смотрит на небо, чувствует солнце. Хотя, может быть, проклятие обнулило ее связь с Древом? Но как же тогда остальные люди, работавшие на территории храма?
— Наверняка, ты что-то придумало, — проговорила девушка, хотя прекрасно понимала, что разговаривать с деревом бесполезно. Может быть, оно и хотело ответить, — вон, как листья серебрятся, — но понимать его могли только полудевы-полуптицы, а Марина сирин не являлась.
Всю ночь девушка проворочалась без сна — новая территория не способствовала спокойствию. Встав с кровати, Марина выглянула в окно. Над Миром раскинулась красивая звездная ночь, которую озаряли сияния двух светил: желтое — от полной луны и голубое — от заделанной магией грани. И, глядя на мерцающую россыпь, она вспомнила, как она и Ролло разглядывали небо, сидя у маяка.
Взяв кварцевый круг, девушка попыталась связаться с капитаном, чтобы понять, где он, на «Свободе» ли? Но в его сознании было так темно, холодно и спутанно, что она поспешила уйти, ничего не добившись.
С первыми лучами солнца Марина вновь наведалась к Древу, а затем набралась мужества и решила пройтись по острову. Накинув плащ, чтобы скрыть жреческое одеяние, она спустилась по каменной лестнице, у нижних ступенек которой стоял расколовшийся от встречи с осколком грани каменный валун. Именно здесь, пожалуй, в другой жизни сидел раненный Ролло. Гостиница же, в которой она встречалась с Дани, не уцелела.
Все побережье было завалено обломками кораблей. А вот тела погибших людей и монстров уже убрали. Марина невольно обернулась, чтобы посмотреть на холм, откуда не так давно спустилась. Даже останки Древа издалека поражали — часть обугленного ствола была соизмерима с сохранившейся башней храма.
Не удивительно, что пепел расчищали жители и присланные со всех уголков мира маги. Убирали руками, из-за чего временами поднимался ропот. Франциск же на недовольство подчиненных отвечал: «За магией теперь надо следить». А Георг для понятливости пообещал всем, кого поймают за волшебством, оторвать руки. И королю Берендея поверили. Слишком убедительно прозвучала угроза, поддержанная, стоявшим рядом с королем драконом.