Командор покрутил головой, будто пытался сориентироваться, но в
итоге сел спиной к стене и уставился в комнату.
Она действительно оказалась большой, с высокими потолками, но
сейчас со стороны ничего, кроме лёгкой дымки, не мешало видеть её
по всему периметру. Помимо Кира и человека рядом, в дальних углах
комнаты бродило ещё двое.
— Чёртовы твари! — неожиданно визгливо гаркнул сосед у стены. —
Всё бесполезно!
С трудом сдержавшись, Кир не повернулся к человеку, а медленно
поднял голову к потолку. Он разглядел генераторы, которые затеняли
и заглушали помещение, тонкую, едва заметную границу тьмы и света.
Он даже несколько раз качнулся, окуная лицо в непроглядную темноту.
После третьего раза он откинулся на стену — сил пребывать во мраке
больше не было. Прошептал:
— Куда мы попали? — Он постарался придать голосу тоску и
потерянность. Напрягаться для этого не пришлось.
Комната с удовольствием поглотила его голос. Но теперь он точно
знал, что его слышат — и не одна пара ушей.
Через несколько минут сосед по стенке медленно, натужно,
выплёвывая каждое слово, произнёс:
— Мы в аду. Демоны вокруг и лезут в наши головы. Шепчут о
спасении, твари. Искушают предательством. Но им не нужны наши души
— только лишь наши головы.
Тишина без эха и света.
— Неужели нам не уйти? Ведь там — заговор! — спустя время сказал
в пространство Кир и аккуратно посмотрел на человека. Седой,
сгорбленный и морщинистый.
— Игра не стоит свеч. Мы проиграли.
— Может, всё-таки рискнуть? Человечество стоит!
— Стоит ли?
Впервые седой человек повернул голову к Киру и внимательно его
изучил. Командор старался не смотреть в ответ, наблюдать краем
глаза.
— Не делай вид, что ослеп. Ты всегда видел больше других. —
Сморщенный человек продолжал смотреть на Кира и обращался напрямую
к нему. — Но раз ты здесь, значит, и твоё время прошло.
Мурашки пробежали по спине Кира. С ним говорит псих или… Он
повернулся лицом к человеку и посмотрел тому прямо в глаза. Вокруг
них собрались смешливые морщинки, будто пряча в своих складках суть
шутки. Седина покрывала короткие волосы и неровную, короткую,
подростковую щетину. Рот изогнулся в грустной ухмылке — так
взрослые смотрят на детей, которые лезут на высокую крышу,
проигнорировав предупреждения. На крышу, на которой уже лежит гора
трупов от предыдущих восхождений.