— Еще как знаю. — Дарриэль насмешливо
хмыкнул. — Представляю, что было бы, если бы хоть малая толика
хранимых тобой секретов стали достоянием общественности. Да весь
Озранд содрогнулся бы до самых своих основ, а про количество
разводов и говорить нечего.
Пожилой степенный целитель лишь
смущенно потупился, напоследок иронично сверкнув стеклами своего
пенсне.
— Остаетесь вы, лорд Грей. — Дарриэль
сурово посмотрел на главу Тайной Канцелярии. — Надеюсь, вы-то
будете держать язык за зубами.
— По-моему, вы забыли про еще одну
особу, которая здесь присутствует, — уклончиво проговорил Филипп и
многозначительно кашлянул, обернувшись в мою сторону.
Мои щеки привычно потеплели, когда на
мне вновь скрестились взгляды присутствующих.
— Леди Квинси? — вопросительно
прошелестел Дарриэль. — Вы не выглядите как болтливая сплетница.
Или это впечатление обманчиво?
— По поводу меня можете не
тревожиться, — спокойно проговорила я. — Но вы забываете о том, что
очень многие были свидетелями недомогания Вейды. Естественно, они
зададутся вопросом, чем же все закончилось.
— И что? — Дарриэль презрительно
фыркнул. — Этим очень многим будет сказано, что бедняжка перебрала
вина. При дворе особой любовью она не пользовалась. Поэтому вряд ли
кто-нибудь решит осведомиться об ее самочувствии. Ну а если и решит
— то ему будет объяснено, что несчастная едва не сгорела от стыда,
когда протрезвела, поэтому в спешке покинула дворец.
— А ее родители? — спросила я и тут
же замялась.
В памяти сразу же вспомнился страх
Вейды, который я уловила, когда та заговорила о своей семье.
Интересно, в чем причина этого?
— Что-то не так, леди Квинси? —
полюбопытствовал Дарриэль, уловив мою запинку. — Вы как будто
что-то вспомнили.
Вот ведь какой внимательный! А
впрочем, не думаю, что надо скрывать эту деталь. Вдруг она окажется
полезной в предстоящем расследовании.
— Понимаете, мы с Вейдой немного
побеседовали перед тем, как все случилось, — сказала я, решив быть
максимально откровенной. — И мне показалось… Точнее, я
почувствовала кое-что, когда она заговорила о родителях. Даже не
страх, а какой-то ужас. Настоящую панику, способную переродиться в
истерический припадок.
— Почувствовали? — с недоумением
переспросил Филипп. — Как это? Она вам сказала, что боится
родителей?
— Нет, что вы. — Я покачала головой.
Глубоко вздохнула, набираясь решимости, и все-таки призналась: — Я,
конечно, не темная ведьма. Но магический дар у меня все-таки есть.
Я эмпат.