В общем, я сбрил свои волосы, взял рюкзачок с самыми
необходимыми вещами и стал военнослужащим ВС РФ. Из Новороссийска
меня сразу же отправили на Краснодарский сборный пункт, и здесь я
столкнулся с суровой армейской действительностью, где человек
просто расходный материал. Меня и еще полторы сотни коротко
стриженых восемнадцатилетних мальчишек завели в актовый зал, и
перед нами появились два капитана и полненький майор, которые
объявили, что они набирают солдат для службы по контракту в 10‑ю
бригаду спецназа ГРУ. Разумеется, я и мои новые товарищи удивились
такому раскладу, ведь мы еще даже присягу не приняли. Какой, к
чертям собачьим, контракт, да еще на три года, когда нам служить
всего полтора, а после этого мы спокойно вернемся домой? Была во
всем этом какая‑то неправильность. Однако, «покупателей» ничего не
смутило, и майор сказал, что ему необходимо пятьдесят человек, и
пока он не получит своих людей, из актового зала никто не
выйдет.
Я встал со своего места и первым подписался на контракт,
захотелось романтики, а спецназ это круто. За мной последовало еще
человек десять, тоже изъявивших желание стать «контрабасами». А вот
на то, чтобы остальных набрать, майору понадобилось три часа. Но,
где угрозами, где уговорами и посулами больших денег и свободы, он
своей цели достиг, и нужное количество подписей получил. За нами
пришел транспорт, и уже к вечеру наша группа оказалась в
«десятке».
С утра началась армейская жизнь. Мы приняли присягу, нас
раскидали по отрядам, я стал разведчиком, и понял, что,
подписавшись неизвестно на что, сильно сглупил. Думаете, виной тому
дедовщина? А вот и нет. В российской армии такое понятие уже в
прошлом, поскольку дедовщину вытеснили землячество и дядьковщина. С
землячеством все понятно, а смысл дядьковщины в том, что сильный и
уверенный в себе человек может посылать старослужащих далеко‑далеко
и, отстояв свою свободу и мнение кулаками, спокойно продолжать
служить родине. Так что в этом отношении все ровно, разок подрался,
получил по голове и сам противнику врезал, разошлись без вражды и
служба пошла.
Меня не устраивали другие разделы армейского бытия. Например,
что за увольнение в город или за залет, необходимо дать ротному на
лапу, мелочь, пятихатку или штуку, разумеется, рублей, но все‑таки
деньги. Ведь поскольку контрактник вроде меня не полноценный
«контрабас», который может разорвать контракт в любой момент и
уехать домой, то на меня и подобных мне парней легко надавить. Это
один момент. А другой заключался в том, что по плану у
подразделения минно‑подрывное дело или рукопашный бой, а все три
ротные разведгруппы дружно топают на разгрузку «камазов» с землей.
Практически, строительный батальон, так что за первые шесть месяцев
службы, я выбирался на полигон всего пять раз, а все остальное
время уходило на караулы, вывоз мусора из офицерского городка,
уборку территории и прочие хозяйственные работы. В общем,
перечислять всю чепуху можно очень долго. Но в итоге мне это все
надоело, и я перевелся в отряд, который должен был скоро
отправиться в командировку.