Тогда я впервые увидела Макса пьяным, и это было не самым приятным зрелищем. Макс любил выпить, но, сколько я его помнила, никогда не напивался, и уж тем более не похмелялся.
— Сука, ты хоть знаешь, КАК я тебя люблю? — заплетающимся языком, с ноткой агрессии спрашивал он у меня.
Мы сидели в нашем гостиничном номере в Хабаровске, куда приехали за полночь и Макс уже изрядно выпивший «догонялся» коньяком, пока не напился в сопли.
— Ни хуя ты не знаешь, потому что ты ещё ни хуя не знаешь, — ответил Макс за меня, не дождавшись ответа.
Он лёг на кровать прямо в одежде и, отыскав в кармане сигареты и зажигалку, попытался закурить. Я сидела в кресле, прижав колени к груди, охуевая от происходящего. Я даже не пыталась остановить Макса, потому что боялась его. Я не знала, что мне ожидать от пьяного мужа. К счастью, у него ничего не вышло, тогда он отбросил от себя и то и другое и, закинув руки за голову, уставился в потолок.
— Я знал, что если мы поженимся, то нихуя толкового я больше не напишу, — продолжил свой монолог Макс. — Я же всё знал… И всё равно выбрал тебя. А что ты, маленькая девочка с тонкой душевной организацией? — Макс криво усмехнулся. — Что бы ты выбрала: любовь или творчество? Отдала бы меня за вдохновение?
— Нет! — громко ответила я. — И вообще, почему я должна выбирать?
— Наверное, потому что счастье — не наша тема. Я знаю, что ты тоже ничего не пишешь. И ты знаешь почему. Помнишь это чувство, когда уснуть не можешь от того, что в голове слова идут сразу четверостишьями? Когда тебя разрывает от вдохновения и ты готова рыдать от того, что тебя прёт, но тебе в то же время кайфово? И ты не вымучиваешь из себя слова и не тупишь над каждой строчкой? Помнишь?
Я кивнула в знак согласия. Конечно я помню. Максу удалось очень точно описать это состояние.
— А я почти забыл, — признался Макс.
— Макс, зачем ты так? — дрогнувшим голосом тихо спросила я. Умом я понимала, что Макс просто напился, но мне всё равно было неприятно слышать эти слова. — Жалеешь, что встретил меня?
— О-о-о! — протянул он, закрывая лицо руками. — Опять та же песня! Меня затрахал этот твой трек о том, какой я козёл! — Макс убрал руки от лица и с трудом, но всё же сел, поставив ноги на пол. — Хочешь знать правду? Я сам не знаю ответ на этот вопрос. Я лишь знаю, что ты только и ноешь каждый сраный день о своих раненых чувствах и ущемлении твоей свободы. Нахуя? Нахуя тогда ты со мной связалась, если я такой мудак? А ты задавалась вопросом, какого мне? Ты хоть раз спросила, что у меня на душе? Что чувствую Я? Ты до сих пор думаешь, что не знаешь меня. А ты хотя бы пыталась узнать? Узнать человека, за которого ты вышла замуж? Который тебя ебёт и кормит? Которого ты любишь? Да срать ты хотела на всё это! — Я хотела возразить ему, но Макс сделал жест рукой, чтобы я помолчала. — Не переживай, насрать не только тебе. Завтра же поедешь домой! — Макс снова лёг на подушку и демонстративно от меня отвернулся. — Посмотрю, как вы все запоёте, когда Максим Глинский закончится, — проворчал он, устраиваясь удобнее.