— Макс, ты потерял сознание, — с тревогой в голосе пояснила я. — Кто-нибудь вызвал скорую?
— Нет, малыш, не нужно скорую. Дай воды, — попросил он.
— Макс, поехали в больницу! — срывающимся голосом закричала я. — Пожалуйста, молю!
— Воды, — повторил он. Пока я рассеянно оглядывалась по сторонам, Костя уже протянул Максу бутылку с водой. Макс с жадностью отпил из бутылки. — Я же сказал, что никуда не поеду.
— Ты с ума сошёл? — протестовала я.
Семён уже крутился возле Макса с тонометром. Он всегда возил его с собой, поскольку страдал гипертонией. Давление Макса оказалось сильно пониженным.
— Надо давление повысить, — пробубнил Семён. Остальные присутствующие молчали. Никто кроме меня не настаивал на том, чтобы отправить Макса в больницу. Неужели они рассчитывали на то, что Макс продолжит выступление? — Глина, тебе коньяка или чего-нибудь взбодриться?
Макс ничего не ответил. Некоторое время он сидел, откинувшись на спинку стула, закинув руки за голову и прикрыв глаза.
― Макс, ― позвала я его, не выдержав первой.
— Ёбаное всё, — простонал он и открыл глаза. — Сеня, иди, объяви, что всё хорошо. Пусть выведут всех, проветрят помещение, и мы продолжим. — Семён радостный убежал из гримёрки. — Костя и Ольга остаются, остальные на выход, — распорядился Макс. — Гримёрка мгновенно опустела, спорить с Максом никто не смел. — Костян, дай мне что-нибудь… Что у тебя там? — обратился к Югову Макс. Костя замялся, опустив глаза. — Не прикидывайся валенком! Я знаю, что у тебя есть, — раздражённо произнёс Макс.
— Может всё же коньяка? — с надеждой спросил Костя. Макс покачал головой. — Ладно, — вздохнул Костя. — Я щас!
Костя пулей вылетел из гримёрки, мы с Максом остались одни. Я не могла поверить в то, что Макс готов в таком состоянии продолжать концерт, закинувшись для этого наркотиками. У меня потекли слёзы. Только сейчас я осознала размеры и груз ответственности, о которой Макс всё время твердил. Я подошла к Максу и обняла его голову, прижав к своей груди. Своё решение продолжать концерт Макс ни за что не изменит, так что уговаривать его было бесполезно. В очередной раз я испытала гордость и страх за своего мужа. Мне хотелось облегчить его участь, но я не знала, как это сделать.
— Малышка, — тихо сказал Макс, отнимая мои руки от себя и целуя мои запястья. — Мне так жаль, что тебе приходится всё это видеть… Я не хотел, чтобы так всё было, но это моя работа.