– Я тоже это слышал.
– Фил, ты получил две пули. – Хороший Полицейский придал своему лицу озабоченное выражение. – Один дюйм в ту или другую сторону, и ты бы умер еще до того, как упал на мостовую. Ты, похоже, умный парень. Умный парень не станет выгораживать каких-то идиотов.
При чем тут это? Речь идет о выживании. Если он начнет трепать языком, его можно считать мертвецом.
– Я ничего не видел.
– У тебя в кармане было больше двух сотен.
Филип пожал плечами, но тут же пожалел об этом. Снова проснулась боль.
– Да? Ну, тогда, пожалуй, я смогу оплатить счет в «Хилтоне».
– Не дерзи мне, сопляк. – Плохой Полицейский навис над кроватью. – Я смотрю на таких, как ты, каждый поганый день. Не прошло и двадцати часов, как тебя выпустили, а твои кишки уже текут в канаву.
Филип даже не вздрогнул.
– Огнестрельное ранение – нарушение условий досрочного освобождения?
– Где ты взял деньги?
– Я не помню.
– Ты явился в этот район за дозой?
– Вы нашли при мне наркотики?
– Может быть. Ты ведь не помнишь?
«Вот вам и Хороший Полицейский», – подумал Фил.
– Я бы сейчас не отказался от дозы.
– Притормози. – Хороший Полицейский закинул ногу на ногу. – Послушай, сынок, если будешь сотрудничать, мы пойдем тебе навстречу. Ты достаточно хорошо знаком с государственной исправительной системой, чтобы знать, как она работает.
– Если бы система работала, я бы тут не валялся. Вы не можете сделать со мной ничего нового. Поймите же наконец, если бы я знал, что затевается, меня бы там не было.
Неожиданный шум в коридоре отвлек внимание полицейских. Филип закрыл глаза. Он узнал этот разъяренный голос.
«Накачалась», – подумал он с тоской. И когда она, пошатываясь, ворвалась в палату, Фил открыл глаза и увидел, что не ошибся.
Она принарядилась ради этого визита. Новые джинсы и открытый лиф с завязками на шее. Соломенного цвета волосы начесаны и налачены, и полная боевая раскраска. Красивое лицо – только под толстым слоем грима не сразу разглядишь. Хорошее тело… иначе она не удержалась бы в своем бизнесе. Стриптизерки, подрабатывающие проституцией, должны поддерживать форму.
Цокая трехдюймовыми каблуками, она подбежала к кровати.
– Кто будет платить за это, черт побери? От тебя одни неприятности.
– Привет, ма. Я тоже рад тебя видеть.
– Помолчи. Меня уже тошнит от копов. И все из-за тебя. – Она взглянула на мужчин по обе стороны кровати и, как и сын, мгновенно распознала в них полицейских. – Ему почти четырнадцать. Я его назад не возьму. Копы и социальные крысы больше не будут дышать мне в затылок.