- И кто же он такой, что его сопровождают гвардейцы дома Мартелл
и платят за его перевозку такие большие деньги? – Еле успел
спросить я, пока эти хитрозадые дорнийцы не свалили в закат. В моей
душе еще теплилась надежда, что судьба не могла меня так сильно
подставить.
Но все оказалось зря. Ответ последовал незамедлительно и услышав
его я понял как сильно в этот раз попал:
- Принц Дорнийский, сын Летена и Эдары Мартелл, Оберин
Мартелл.
274 год от З.Э.
Лисийский пролив
- Пошел на**р отсюда! – Мой крик, полный ярости и ненависти,
прозвучал резко и неожиданно для большинства людей на борту. Он,
словно шторм, пронесся по всему кораблю, будя все еще спящий экипаж
и сбивая сонливость с тех немногих, кто стоял на вахте в эти часы.
– Я тебя прибью, гадёныш дорнийский!
- Ну, попробуй! – Крикнул напоследок этот альтернативно
одарённый, прежде чем молнией выпрыгнуть из моей каюты и, судя по
топоту ног, раздавшемся в коридоре, побежать наверх, на палубу.
«Ну, нет. Это была последняя капля». – Подумал я, быстро
натягивая штаны и выбегая вслед за ним. Оказавшись на палубе и
хорошенько осмотревшись, я быстро нашел проблему, свалившуюся на
мою голову и пожирающую мои нервные клетки уже четыре дня. Оберин
Мартелл ловко, подобно Ультоской мартышке, карабкался по вантам на
грот-мачту, стремясь сбежать от моего гнева. Зря надеется.
- Команда, слушай мой приказ! – Проорал я во всю мощь своих
легких, привлекая внимание всех матросов и северян уже собравшихся
на палубе. – Тот, кто поймает этого уродца. – При этом показав на
состроившего обиженную моську принца, уже устроившегося на реях. –
Получит от меня полностью оплаченный отпускной на берег, как только
мы прибудем в Волантис!
Судя по довольным возгласам и радостной толпе кинувшейся к
канатам, награда им очень понравилась. Ничего, пару драконов ради
свершения небольшой мести можно было потратить.
Мартелл крутился.
Мартелл вертелся.
Мартелл матерился.
Мартелл дрался и кусался.
Но численное преимущество и высокий боевой дух творят чудеса.
Уже через десять минут Оберин лежал передо мной, крепко связанный и
немного побитый. Ничего, ему полезно.
- Поставьте его. – Приказ стоявшим рядом матросам был исполнен
немедленно. Дождавшись пока его поставили на ноги и удержали от
очередной попытки вырваться, я, крепко, со всей своей немалой
силой, сжав рукой эту черепушку, начал говорить. – Ты, мелкое
благородное ничтожество, перешел все границы. Не знаю как у вас в
Дорне, но прокрадываться к другому мужику, пока тот спит, со своими
“уникальными” предложениями у нас не принято. – Не удержавшись, я
дал ему не сильный подзатыльник, заставив слегка склонить голову.
Он, конечно, хотел мне кое-что сказать, но опять положенная на
голову и сдавившая эту пустую часть тела рука не дала ему даже рот
раскрыть. – Ты здесь всего четыре дня, а тебя уже ненавидит вся
команда. Вечно пьющий, лезущий под руку, мешающийся, издевающийся и
дерущейся со всеми подряд. Тебе еще повезло, что я успел и вытащил
тебя из койки Нораши, иначе Хоар тебе бы точно яйца оторвал. –
Вспоминая, что от скандала меня спас только Волкан, случайно
заметивший как этот говнюк утащил любовницу Хоара, служащую на
“Черной пантере” коком, в нижнюю части трюма, я вновь поблагодарил
богов за наш ходячий сонар, благодаря которому мы не попали не в
один шторм в Узком море. – Из-за тебя мне теперь надо постоянно
быть осторожным, чтобы не попасть в руки Айронвудов! И они ведь не
отстанут от меня, пока тебя не поймают. Сволочи! – От переизбытка
эмоций я со всей силы ударил в ближайшую мачту, оставив там
небольшой кровавый след. – Хватит. Привяжите его веревкой к
грот-мачте и выкинете в море на пару часиков. Пусть освежиться и
подумает о своих действиях.