Но это был полностью мой дом. Каждую доску, каждый кирпичик,
каждый гвоздь в нём я сделал сам. Сам выковал забор, сделал
фундамент, построил каркас, вырезал мебель, посадил сад... Много
чего я сделал за это время. Единственное что там было не моё это
проводка и новенький генератор, который мои дети уговорили
заказать, а не делать самостоятельно. Говорили что шибану себя
током во время работы и останутся внуки без любимого дедушки,
который их постоянно баловал.
Чтобы воплотить такой огромный проект (для одного человека),
пришлось очень много учиться. За эти полтора десятка лет у меня
появилось много друзей среди плотников, садоводов, кузнецов,
строителей и всех тех, у кого я просил советы и помощи в этом деле.
До сих пор помню как я был счастлив наконец забить последний гвоздь
в моём "самостоятельном" проекте. По словам старшего сына, нашли
они потом меня лишь через неделю, валявшийся в винном погребе
вдрызг пьяным, в окружении пустых бутылок. Но на этом я не
остановился. В свои 75 я оставался бодрым старым пнем, который под
конец жизни завёл огромное количество новых знакомств и друзей. До
того как старость окончательно лишила меня возможности ходить, я
всё время был в движении, словно вернувшись в свою бурную юность
молодого архитектора. Постоянные конференции, собрания, встречи и
новые знакомства не прекращались. И мне это нравилось – чувствовать
себя живым, полным жизни, доказывать остальным что возраст не
помеха тем кто хочет жить по настоящему.
Но все мы проиграем смерти.
По книгам я знаю, что некоторые люди бежали от смерти всю свою
жизнь, стремясь побыть на этом свете как можно дольше. Эти
знаменитые эликсиры молодости и философские камни, сделанные из
крови девственниц и рогов нарвалов, только одни из самых знаменитых
таких примеров. Другие наоборот – встречали смерть как избавление,
как старую подругу, которая наконец их навестила и сейчас поведет
их в лучший мир. Для первых она – костлявая фигура с косой, взмахом
которой прерывают жизни, для вторых – прекрасная девушка или
парень, нежно, словно любимых, уводящий их в последний путь.
Я не подходил ни к одной из этих категорий. Когда мой жизненный
срок истёк, я встретил смерть как старого соперника, которому
противостоял всю жизнь, даже заранее зная результат. Не было
сожалений, но не было и радости. Лишь внутренняя стальная гордость,
что смог стать соперником такому существу, и легкая печаль, от
своего поражения.