— Ты чего, пацан, не просекаешь
ситуации? Да я… — один из крепышей принялся демонстративно
засучивать рукава.
— Спокойно, Лахар, — одернул громилу
одноглазый. Он успел заметить многочисленные шрамы на ладонях
привратника и испачканную кровью одежду. Человек с подобными
отметинами мог представлять опасность. — Я согласен на сделку.
Игрушка твоя.
— Забирай пиджачок, — рядовой снял
накинутый на плечи китель и бросил его коротышке.
Троица удалилась. Вскоре один из
уголовников щеголял в новом одеянии, позванивая колокольчиками.
Больше парня никто не беспокоил, и он, обняв колени руками,
обессиленно закрыл глаза.
День действительно выдался очень
тяжелый и абсолютно необъяснимый. За свои без малого двадцать семь
лет такого с молодым человеком еще не случалось. Перед глазами до
сих пор стояла картина падающей на голову потолочной плиты. В
памяти всплыло чувство животного страха, сдавившего горло до такой
степени, что вместо крика прозвучал какой-то хрип. А потом рядовой
уже со стороны увидел столб пыли над рухнувшим зданием. Сначала он
решил, что это его душа покинула тело и наблюдает за происходящим.
Ощущения, а точнее их полное отсутствие, подтверждали его
предположения, и, если бы не кашель, вернувший дыхание
человеку…
Объяснений, почему он выжил, у
рядового привратной службы не было. Никаких, даже самых
неправдоподобных.
«Допустим, магринц, приказавший своим
подручным меня убить, настолько разозлился из-за их
нерасторопности, что решил стереть казарму с лица земли. Вопросов
нет — чего не сделаешь с досады. Но зачем нужно было вытаскивать из
руин меня? Ладно бы еще с собой взяли, а то же просто бросили! С
какой целью? Не вижу никакой логики. Конечно, их, колдунов,
попробуй пойми — чужой мир, чужой образ мышления… Но не может же он
быть вывернут наизнанку?!»
На теоретических занятиях
привратников бегло знакомили с общественным устройством Жарзании.
Тичу были известны основные магические титулы потустороннего мира.
Магринц находился на третьей ступени в иерархии чародеев завратной
реальности. Он проживал в собственном замке, владел одним большим
или несколькими мелкими районами, на территории которых
устанавливал свои порядки, и мог даже объявлять войну соседям.
«У них там что, воевать не с кем? Что
за демонстрация силы? Или толстяк просто предпринял
разведывательную вылазку? Пока это наиболее приемлемая версия.
Только вот живые свидетели в нее никаким боком не вписываются. И уж
тем более магринц не стал бы меня вытаскивать втайне от
подчиненных. Он не похож на человека, страдающего внезапными
приступами гуманизма».