– Многовато, – заметил Робер. – Впрочем, если девица того стоила…
Жозиану трясло, я уже начинал за нее беспокоиться.
– А я вам скажу, – визжала она пронзительно, – что меня тошнит, когда толстый боров за деньги заставляет девчонку ублажать его поганый член!
– А я вас не прошу меня сопровождать, мадам, – спокойно ответил Робер.
Она встала, держа тарелку с рисом дрожащими руками. Разговор за соседним столом оборвался. Я думал, она швырнет пудинг ему в лицо; полагаю, ее удержал страх. Робер смотрел на нее серьезно, мускулы под тенниской напряглись. С ним такие штучки не пройдут, я без труда мог представить себе, как он влепляет ей пощечину. Она резко опустила тарелку на стол, отчего та раскололась на три части; потом развернулась, быстро зашагала прочь в сторону бунгало, исчезла в ночи.
– Тсс… – прошептал Робер.
Затем он поднялся не без изящества, обогнул стол и занял место Жозианы так, чтобы Валери, которая все это время сидела зажатая между ним и мной, могла, если хочет, тоже покинуть стол. Но она не покинула; в это время официант подал кофе. Отпив два глотка, Валери снова повернулась ко мне.
– Вы и вправду ходили к девочкам? – спросила она тихо. В вопросе звучало любопытство, явного осуждения я не уловил.
– Не такие уж они бедные, эти девочки, – снова заговорил Робер, – покупают себе мотороллеры и тряпки. Некоторые даже грудь увеличивают. Грудь, между прочим, больших денег стоит. Они, правда, еще родителям помогают, – добавил он, подумав.
Наши спутники за вторым столом шепотом перебросились несколькими фразами и разошлись – надо полагать, из солидарности. Мы, получается, остались хозяевами положения. Луна светила прямо на нас, помост слегка поблескивал.
– Эти маленькие массажистки и в самом деле так хороши? – спросил Рене мечтательно.
– Ах, месье! – воскликнул Робер с театральной напыщенностью, но, в общем-то, как мне показалось, искренне. – Они – чудо! Настоящее чудо! Вы еще не знаете Паттайю. Это курорт такой на восточном побережье, – продолжал он с воодушевлением, – целиком отданный сладострастию и разврату. Первыми начали американцы во время вьетнамской войны; потом приезжало много англичан и немцев, а теперь можно встретить даже поляков и русских. Там обслуживание на любой вкус: гомосексуалисты, гетеросексуалы, трансвеститы… Содом и Гоморра, вместе взятые. Даже лучше, потому что есть еще и лесбиянки.