Ершова вошла в мастерскую Кириллова, широко распахнув дверь.
– Ну, как дела? – сразу же с порога иронично спросила она.
– Да никак, – сказал Кириллов, не отрываясь от экрана компьютера. – Выпить хочешь?
– Нет, не хочу.
– А я вот сижу и пью.
– Что ж ты так, Варлам?
– Что-то не работается. В голове тараканы бегают, шуршат, лапками царапают, а мыслей никаких от их копошения не появляется.
– Если ты будешь продолжать пить, – усаживаясь в кресло и закидывая ногу за ногу, продолжала Катя, – у тебя мыслей и не появится.
– Допью вот это и не буду, – Кириллов качнул головой, указывая на литровую бутыль, до половины налитую виски.
– Ну, если ты это допьешь, то станешь дрова дровами.
– Вот это уж не твое дело. Кстати, когда ты начнешь заниматься каталогом?
– Не знаю. – пожала плечами Катя.
Варлам дернулся всем телом, разворачиваясь вместе с креслом к Кате.
– Ты так быстро утром ускакала, что я даже не успел опомниться.
– Я спешила.
– И что, успела?
– Вроде, да.
– Хорошо тебе.
С Кирилловым Ершову связывали давние отношения.
Они были знакомы уже три года. Последние полгода они жили вместе, были любовниками. У Варлама Кириллова была семья – жена и ребенок, но семья жила не в Москве.
Варлам жену и ребенка оставил, правда, об их существовании никогда не забывал. Он оставил им квартиру, машину и каждый месяц исправно давал дочери деньги, покупал одежду и дарил ей все, что она просила. Слава богу, в последнее время он мог себе позволить это.
Катя никогда не интересовалась, которая она у него по счету любовница. Нов последние два месяца их отношения стали разлаживаться. То ли из-за того, что Варлам стал слишком много пить, а может быть, из-за того, что он возомнил себя непревзойденным и великим мастером. Напившись, а иногда даже и абсолютно трезвый, он смотрел на Катерину свысока, как на некую подсобную работницу.
– Так что? Когда ты начнешь заниматься каталогом?
Мне, ты же знаешь, это очень важно, – каждую фразу Варлам чеканил, словно отливал ее из металла или вырезал ножницами из твердого картона. Его тон Катю всегда обескураживал, заставляя опускать глаза.
– Ты же знаешь, у меня куча заказов.
– Все, что ты делаешь – дрянь, никому не нужная. На этом ты себе имени не сделаешь.
– Почему не сделаю? Я печатаюсь, мои работы пользуются спросом.
– Да какой это спрос? Брось, – огромная рука Кириллова с ладонью, похожей на ласт, вяло дернулась, движение весьма походило на оплеуху, не увесистую, а небрежную.