Так шлепают ребенка или щенка, случайно оказавшегося под ногами и мешающего делу. – Так когда? – уже более требовательно, с развязной улыбкой на влажных губах повторил Варлам.
О недавно пришедшем из Питера заказе на буклет от представителя президента Малютина Кириллов пока молчал, не хотел давать Екатерине самостоятельную работу, чувствовал, женщина ускользает от него.
– Вернусь скоро и сразу же займусь твоими девицами.
– Откуда вернешься? Что-то я не понял…
– Я уезжаю.
– Уезжаешь? Я об этом впервые слышу. Почему я обо всем узнаю последним? – это уже прозвучало упреком и обвинением.
– Ты у меня никогда не спрашивал, тебя никогда, Варлам, не интересовали мои планы.
– Они меня и сейчас не интересуют, меня интересует работа. Я тебе плачу, ты должна работать.
– Послушай, как ты со мной разговариваешь?
– А как я с тобой должен разговаривать? Ты что, возомнила себя крупным художником? Так ты ошибаешься, я могу найти другого фотографа, и он будет щелкать затвором не хуже тебя. Знаешь, желающих пруд пруди, в очереди стоят, звонят каждый день, свои услуги предлагают. А ты вот так запросто позволяешь говорить мне прямо в лицо, что у тебя есть что-то более срочное.
От столь длинной тирады Варлам даже устал и сделал еще несколько глотков виски. Затем взял пачку, вытряхнул из нее сигарету, закурил и выпустил дым прямо перед собой, словно хотел им отгородиться от собеседницы.
Катя махнула рукой, пытаясь отогнать дым от своего лица.
– Когда ты вернешься? Правда, может так статься, что ты вернешься на пустое место.
– А мне плевать! – вдруг вспылила Ершова, вспомнив Илью, который, наверное, все еще сидит в машине и ждет ее появления.
Дым рассеялся, Варлам внимательно посмотрел на Ершову:
– Послушай, а может, у тебя еще кто-нибудь появился?
– Почему ты думаешь, что у тебя могут появляться девицы, а у меня никого не может быть?
– Да я так думаю. – резко и отчетливо отчеканил фразу Варлам.
– А я думаю иначе.
– Так куда ты едешь?
– Далеко – туда, где полно нормальных мужиков.
– На нудистские пляжи, что ли? Ты же их считаешь нормальными мужиками? Тебе нравится, когда они тебе показывают свои худосочные гениталии?
– Да, нравится, – сказала Катя.
Кириллов расхохотался. Открылась дверь.
– Закрой дверь! – рявкнул Кириллов на молоденькую, лет восемнадцати, девчонку. – Закрой, я тебе сказал! – и поднял руку со стаканом так, словно хотел запустить им в нее.