Ещё необходимо поговорить с предками и получить от них
хоть какие-то объяснения, но предки неохотно выходят на
связь.
За всю жизнь мне удавалось поговорить с прародителями рода
лишь однажды — в день моего шестилетия, во время обряда
благословения, в этот день открывался доступ к родовой силе. И я
плохо уже помнил, о чём со мной говорили предки. Что-то о чести, об
ответственности перед семьёй, о защите и долге. В общем, что-то
высокопарное, и наверняка эти банальные церемониальные фразы
произносят для каждого нового Гарвана.
Насколько я знаю, чтобы поговорить с живыми, духам
приходится тратить немало сил. После каждого такого разговора или
обряда родовое древо теряло половину сил, после несколько месяцев
уходило на их восстановление. Но попытаться стоит — всё-таки дело
непустяковое.
Во-вторых, меня интересовало, куда же делся браслет?
Почему его больше нет в прошлом? То, что браслет был не простым
оберегом, а чем-то бо̀льшим, я понял, когда впервые попытался его
снять. Тогда у меня ничего не вышло. Тонкий кожаный шнурок нельзя
было разрезать ни ножницами, ни самым острым ножом, ни даже
артефактами, которые легко резали камень. Да и сам браслет сидел на
запястье плотно, но при этом увеличивался по мере того, как я рос.
То же самое касалось и деревянных почерневших от времени бусин — ни
разбить, ни сжечь.
Одна вдова — баронесса и по совместительству довольно
сильная ведьма, которой я как-то показал браслет, сказала, что это,
несомненно, артефакт и что силы в нём немало, вот только
предназначение браслета она так и не смогла определить. Не смог
разгадать его тайну и верховный артефактор Империи. В общем, так
мне и не удалось понять, зачем он нужен. До сегодняшнего
дня.
Браслет порвался, когда я умирал, а после я вернулся в
прошлое, где его не оказалось. Значит, он выполнил своё
предназначение, и, видимо, благодаря ему я и вернулся. И, если мои
догадки верны, есть шанс, что я вернулся сюда
окончательно.
Мне не терпелось спуститься вниз и наведаться к родовому
древу, но в комнату постучалась Нана, сказала, что прибыл наш
семейный врач Крюген. Пришлось терпеливо сидеть, пока старик
ощупает меня холодными пальцами и осмотрит со всех
сторон.
— Отравления нет, — закончив осмотр, резюмировал Крюген,
повернувшись к матери.
Всё это время она наблюдала за происходящим молча, не смея
отвлекать врача.