Отец зло сжимал челюсти, так что желваки перекатывались
под кожей. Я видел, что ему всё сложнее сдерживаться. То, каким
образом Крапивин вёл допрос, его крайне возмущало. Я едва заметным
кивком дал отцу понять, что всё в порядке и переживать не
стоит.
— Ничего удивительного, господин Крапивин, — спокойно
начал я пояснять. — Когда я узнал, что Элеонора пропала, первым
делом подумал о чернокнижниках, и мы с дядей сразу же поехали в
лес.
— И ещё ваш дядя отдал приказ защитникам отправляться и
прочёсывать лес, — видимо вспоминая показания Олега, добавил
Крапивин. — А вы нарочно обернулись волком или это у вас происходит
как-то иначе?
— Какое это имеет отношение к делу? — не выдержав, вспылил
отец.
Крапивин обдал его холодным изучающим взглядом:
— Я имею полномочия, князь, допросить всех свидетелей
данного преступления, а Его Величество император Михаил Алексеевич
лично следит за ходом расследования. Император весьма обеспокоен
появлением культа чернокнижников в наших краях, и вы должны
переживать больше всех, так как они появились именно здесь — в
Варгане. Вы не хотите помогать следствию, князь?
Крапивин продемонстрировал свой знаменитый оскал,
благодаря которому взобрался по карьерной лестнице из самых низов.
Но стоит отдать должное — хватке и нюху будущего руководителя
Тайной канцелярии можно только позавидовать.
— Продолжайте, — раздражённо бросил отец и отошёл к
окну.
Крапивин кивнул каким-то своим мыслям и снова обратил на
меня взор:
— Когда вы прибыли к месту преступления, Ярослав Игоревич,
Элеонора ещё была жива?
— Нет, я не успел. Она была уже мертва.
— Но тело вы видели?
— Да, видел, но затем один из чернокнижников завершил
ритуал и тело сгорело.
— Необходимо, княжич, чтобы вы как можно подробнее
вспомнили и рассказали о деталях этого ритуала. Это очень
важно.
Я рассказал, всё что видел. О том, что они сделали с
Элеонорой, как она вспыхнула синим огнём и об огненной тропинке,
которая тянулась через лес. Также поведал о своих предположениях по
поводу подпространственного кармана, с чьей помощью они перенесли
алтарный камень и, вероятно, похитили Элеонору.
Чем больше я рассказывал, тем мрачнее становился Крапивин.
А рассказ об огненной тропинке на снегу его особенно заинтересовал.
Я бы даже сказал, по лицу непрошибаемого следователя скользнула
тень страха. Значит, дело совсем дрянь.