— Могло ли так случиться, княжич, что тело не сгорело, а,
например, его спрятали. Вы предположили о наличии у тёмных
подпространственного кармана, но подобного артефакта при
чернокнижниках не обнаружили.
— И на месте преступления тоже? — удивился я.
— Нет, — протянул Крапивин, — мои люди продолжают
прочёсывать лес, но что-то мне подсказывает, что они его там не
найдут.
После Крапивин задал ещё несколько вопросов, теперь он был
крайне серьёзен и деликатен и больше не пытался давить или выводить
из себя. Наконец-то, покончив с допросом, он переключился на отца и
деловым тоном заговорил:
— Дело крайне серьёзное, князь. Боюсь, одними
следователями здесь не обойтись. Понадобится помощь ведьм и других
специалистов чародейства. Мы должны как можно скорее найти всех
тёмных, причастных к культу чернокнижников. Также, на этом настоял
император, об этом деле должно знать как можно меньше людей. Для
всех Элеонору убили сектанты старообрядцы.
— С нашей стороны об этом можете не переживать, — с
пониманием кивнул отец, — но вот Вулпесы, а именно графиня Диана
Вулпес — в ней я не уверен.
Крапивин с пониманием закивал:
— Это я беру на себя, князь. Но количество защитников
нужно увеличить в городе и организовать патрули не только здесь, но
и прочесать старые поселения.
— Этим мы уже занимаемся, — с готовностью ответил
отец.
— Хорошо, — Крапивин потянулся и забрал шар памяти,
отключив его, с какой-то задумчивостью посмотрел на меня и, встав,
снова обратился к отцу. — Видимо, нам придётся здесь задержаться
надолго, расследование требует более тщательного и пристального
изучения. Ритуал, который описал ваш сын...
Он недоговорил, бросил в мою сторону короткий взгляд,
давая отцу понять, что при детях такое обсуждать нельзя. Отец
указал ему взглядом на выход, и они покинули палату.
Мать тут же принялась суетиться, доставая чистую одежду —
родители решительно намерились забрать меня домой немедленно. Я и
сам был только за. Поскорее бы обернуться волком и залечить раны,
валяться неделю в постели, пока они заживут естественным образом,
мне едва ли хотелось.
Мать что-то говорила о погоде, о скором возвращении моего
двоюродного брата Андрея на бабулины именины. Видимо, пыталась меня
отвлечь и успокоить — она опять почему-то решила, что и разговор со
следователем заставил меня изрядно понервничать. Я не особо её
слушал: был погружён всецело в мрачные мысли.