Буквально через десять минут в цех зашли четыре человека.
Пожарный, полицейский, какой-то незнакомый плечистый мужик в
светло-голубом летнем костюме и Анатолий Фёдорович в джинсах и
поло.
– Что удалось выяснить? – обратился сразу к обоим владелец
«Ножа», причём тоном, подразумевающим беспрекословное подчинение.
Полицейский кивнул на пожарного, тот в двух словах сказал, что
машину сожгли.
– Мне нужно осмотреть машину, – опять безапелляционно заявил
Фёдорович. Полицейский нахмурился, пожарный же просто развернулся и
ушёл.
– Давайте, может, криминалистов дождёмся? После них посмотрите.
Вы сейчас гражданское лицо, – пытался отстоять букву закона
полицейский.
– Я не совсем гражданское лицо, и ты это знаешь. Мне надо
осмотреть машину, – Фёдорович давил.
Полицейский не стал строить из себя героя и молча вышел из цеха,
крикнув кому-то за его приделами:
– Петь, когда криминалисты приедут?
Ответа я не слышал, да и не важно. Я весь превратился в слух,
глядя на Фёдоровича и незнакомого мужика. В машину полез как раз
здоровый последний. Отдав пиджак Анатолию Фёдоровичу и вооружившись
раскладным ножом он залез в ещё не остывший салон. Пробыл он там
совсем недолго, после легко выпрыгнул из фургона и сказал:
– Пусто. По остаткам вообще непонятно, что там было. Ножа не
нашёл.
– Ну, вряд ли бы он его в горящей машине оставил. Этот мудак
хочет с меня денег за него взять. А я, Вов, реально готов любые
деньги за него заплатить. Я себе не прощу, если тебе с Сашкой его в
наследство не оставлю. Ты же знаешь, что он для нашей семьи
значит.
Ага, плечистый – это у нас, получается, Владимир Анатольевич
Череватов. Здоровый, лет тридцати, фигура мощная за сто килограммов
веса, но при этом стройная. Без пиджака, в одной футболке это было
очень заметно. Не удивлюсь, если стероидами балуется наш качок, уж
слишком плечи широкие. Даже, скажем так, удивлюсь, если не
балуется. Небольшая сутулость говорила об отсутствии хорошей
хореографической подготовки, но намекала на приличную
бойцовскую.
– Знаю, – коротко ответил Вова. – Почему он так поступил? Ты же
ему доверял. Да мы все ему доверяли.
– Не знаю. И прижать его нечем. Ни жены, ни детей. Придётся
договариваться.
– И что думаешь предложить?
– Предложу что угодно, соглашусь на что угодно. Поторгуюсь, но
соглашусь. В любом случае не жилец он после такого. Никакие деньги
его не спасут, – Фёдорыч не скрывал своего бешенства. – Ладно,
пошли отсюда. С ментами опять общаться. Синёва с Сизовым, вроде,
родственники опознали, по кольцам обручальным и по ножам. Мне
теперь жёнам компенсацию платить. Вот же урод!