Я в очередной раз подумал, а не погорячился ли я, сломав эту
семейную реликвию Череватовых. Да нет. Всё правильно сделал. Тоже
мне, ублюдки, придумали жертвоприношение священным ножом
устраивать. Только позорят память воинов Великой Отечественной
войны. Не видать вам ни ножа, ни Маугли. От переваривания
полученной информации меня отвлекли полицейские. Теперь они
основательно взялись за фургон. Поставили прожектора, залезли
внутрь, осмотрели со всех сторон, пофоткали, но судя по
доносившимся до меня комментариям ничего толком не нашли. Стали
следы проверять. Тут я напрягся, но обошлось. Снова зашёл Фёдорыч.
Я-то думал, он уехал. А вот нет, он остался задать вопросы более
профессиональным криминалистам, но они ничего нового ему не
сказали, после чего Фёдорыч без «спасибо» вышел из здания.
Специалисты ещё поползали вокруг машины, потом ушли. Я же остался
во всех смыслах в подвешенном состоянии. Не ясно, остался ли кто-то
снаружи, незаметно слезть может и получится, но выйти из цеха –
маловероятно. Так и вещи у меня тут. Пришлось сидеть и ждать. Судя
по звукам, какие-то машины уехали, но проверить все или нет,
оставаясь незамеченным, я не мог.
Спустя какое-то время, несмотря на неудобную позу, я заснул.
Проснулся утром весь затёкший. Внизу было тихо. Итак, пока трупы
Степана и компании не найдены и не опознаны, я в относительной
безопасности. Два варианта: затаиться или что-то активно
предпринять.
Что именно мне активно предпринять, я не знал. Надо всё утрясти
и переварить. Не отпускала мысль, что прямо сейчас родители и
близкие меня ищут и не могут найти. Ох, Фёдорыч, ох, тварь! Не
стоит ни твоя жизнь, ни твой ножик ни единого седого волоска моей
мамы. Накатила чёрная ненависть. Захотелось прямо сейчас выпрыгнуть
из этой кабины и бежать искать этого Фёдоровича и обломком его же
ножа снимать с него кожу заживо. Это чувство давило и требовало
действий. Хотелось всё закончить прямо сейчас. Внезапно мелькнула
мысль, что также я себя чувствовал, когда думал о Елисее. Это меня
успокоило практически мгновенно. Да, близкие переживают, но сейчас
они в меньшей опасности, чем если я себя проявлю. Так что
делать-то?
Где живёт Череватов, я не знаю, где живёт его сын, я не знаю.
Ну, дом только знаю, и всё. Что мне нужно, чтобы эту войну
закончить? Найти и уничтожить того, кто заказал моё убийство, также
уничтожить Фёдоровича и, скорее всего, его сына. Все они мои враги.
Сейчас бы посмотреть про них что-то в интернете, но я опасался
включать свой телефон, а телефон Василия сгорел в машине.