– Ложись на пол лицом вниз.
– Зачем? – мужик видел перед собой крепкого парня, который
пытался его напугать, но пока не было понятно, на что я готов, а
чего бы тогда не попробовать позаговаривать мне зубы и потянуть
время.
Я сложил нож, положил в карман, потом резко ударил своего
собеседника кулаком в лицо. Вышло скорее больно, чем реально
опасно, но так и рассчитывал. Потом схватил его за воротник лёгкого
пиджака и стащил с дивана, положив мордой в пол. Сел на него
надавив левым коленом на позвоночник между лопаток. Снова достал
нож, открыл и воткнул в мышцы плеча. Насколько я знаю, артерий там
нет. Мужик заорал.
– А ну, тихо! – Я приставил лезвие ножа ему к уху. – Будешь
слишком громко себя вести, отрежу уши. Я повторю. Рассказывай, что
вы со мной сделали и зачем.
– Мы сделали тебе внушение, чтобы ты убил Елисея, сына
прокурора.
– Что это было за внушение? Что это было? Наркотики? Что за свет
там был?
– Ты помнишь свет? – мне кажется, мужик даже бояться перестал,
настолько удивился.
– Я много чего помню. Ты сейчас мне всё подробно расскажешь,
потом я посмотрю, что с тобой делать, – я снова включил телефон на
запись, что потребовало некоторой ловкости, так как в одной руке
нож, в другой пистолет. – Сядь на диван!
Психиатр кое-как поднялся, стараясь не опираться на раненую
руку, потом сел на диван.
– Как тебя зовут, – спросил я.
– Степанов Олег Сергеевич.
– Давай, Олег Сергеевич, расскажи всё по порядку, чтобы у меня
было как можно меньше вопросов после твоего рассказа.
И Олег Сергеевич начал рассказывать.
Я попросил Крапиву вывалить все вещи из его сумок и отложить
себе только деньги и любые носители информации: бумаги, флэшки,
жёсткие диски.
Рассказ Олега Сергеевича, конечно, вызывал много эмоций, при
этом исключительно негативных. От отвращения до ненависти.
Некоторые вещи были настолько мерзкие, что пленник пытался их
замолчать, но не получилось. На многие свои вопросы я получил
исчерпывающие ответы, но некоторые вещи так и остались
непонятыми.
История же была следующей. Полтора года назад со Степановым из
столицы связался его знакомый по ВУЗу и попросил о встрече.
Степанов встретился. Знакомый рассказал, что работает на одну
серьёзную правительственную контору и что им нужны специалисты,
которые готовы проводить эксперименты на людях. Степанов особо не
удивился, а с точки зрения морали у него ничего внутри даже не
шелохнулось. Он уже более десяти лет работал в психиатрической
больнице и к пациентам привык относиться исключительно, как к
говорящим животным. Теперь это будут не просто животные, а
подопытные животные. Также отказаться он не мог, так как за ним
имелось несколько уголовно наказуемых деяний, типа залечивания
нормального человека до состояния овоща, после чего признания его
недееспособным, чтобы родственник мог начать распоряжаться
имуществом. Эта схема в искусственным созданием недееспособности
была давно известна среди персонала больницы, тут Степанов
велосипед не придумывал, но тем не менее там можно было раскопать
на него серьёзный компромат. В общем, Степанов без лишних раздумий
согласился. Про схему с доведением до недееспособности он мне так
спокойно рассказал, будто вообще ничего плохого в этом не было.