– Это пранк? – не очень веря сам себе, но с надеждой спросил
он.
Я решил не отвечать, судорожно ища выход из ситуации. То ли прут
у меня бракованный, то ли руки. Тогда что делать. Всплыла картина,
как я роняю на асфальт Небритого. Отлично! Это вариант! Я чуть
наклонился и прыгнул к Елисею, толкая его плечом в грудь. На
классический тэйк-даун это было мало похоже, но расчёт был
правильный. Мы оба полетели на землю. Прут я выпустил из руки.
Увернуться у Елисея не получилось. Я оказался сверху и вцепился
обеими руками ему в горло. Горло было какое-то твёрдое. Я давил изо
всех сил, Елисей вцепился своими хилыми ручонками в мои запястья и
пытался как-то избавиться от захвата, но безуспешно. Но при этом он
всё равно мог дышать! Я давил как мог, но мои руки оказывали
давление на его гордо не сильнее тугого воротника. Если бы Елисей
не был так сильно напуган, у него были все основания заподозрить
пранк. Хардкорный, но тем не менее пранк. Я реально не понимал, что
происходит, но старался как мог. Правда, безуспешно. Затопившая
меня ненависть стала очень быстро превращаться в отчаяние. Я должен
его убить но не могу. И тут Елисей решил снова завести беседу и не
нашёл ничего лучше, чем спросить:
– Почему?
Ах ты тварь, подумал я. Ты хочешь знать, почему?! Ты хочешь
знать, почему?! Я в ненависти уже плюнул на то, что он услышит мой
голос. Это ничего не изменит. Этот ублюдок хочет знать, почему он
сегодня умрёт, так не вопрос. Слушай, тварь!
И тут у меня возникло короткое замыкание. Я не мог ничего ему
сказать. МНЕ НЕЧЕГО БЫЛО ЕМУ СКАЗАТЬ. Я не помнил причину! Почему я
должен его убить? Елисей должен умереть! Ускользающая мысль,
которая меня нервировала уже не первый раз, вдруг решила предстать
во всей красе. Это не моя идея! «Елисей должен умереть» – это не
мои слова. Я понял, что у меня нет и никогда не было никаких причин
убивать Елисея! А раз нет причин, то что я тут делаю? Я не буду его
убивать. Я не должен этого делать! И стоило мне во всей полноте
осознать эту простую мысль, как меня скрутило. Сердце дало сбой.
Оно должно было сократиться, но почему-то этого не сделало. Руки
внезапно ослабли. Пауза в секунду чуть не свела меня с ума. Тело
перестало подчиняться. Снова удары сердца. Снова дышу. Выдохнул с
облегчением. Сердце пропустило удар ещё раз. Руки мгновенно из
каменных стали ватными, и Елисей кое-как смог стащить их со своего
горла. Извиваясь ужом, он выполз из-под меня, перевернулся на
четвереньки и стал в панике уползать. Да, напугал я его отлично.
Пранк удался на сто процентов, а вот с убийством что-то пошло не
так. Сердце снова неуверенно сократилось три раза. Потом снова
взяло паузу. Я отстранённо смотрел, как моя несостоявшаяся жертва
убегает на четвереньках, потом становится на ноги и бежит уже что
есть дури и за несколько секунд скрывается за поворотом. Я лежал на
животе. Все мысли были заняты только одной мыслью – сердце будет
биться снова или это всё? Сердце всё-таки пусть неуверенно, но
запустилось. Несколько ударов подарили мне надежду, что я останусь
жив. Я встал на четвереньки. Чёрт, снова остановка. На этот раз
сопровождается острой болью в груди и спине. Я умираю. Простая
безоговорочная истинность этой мысли вызвала панику. Но как же,
сука, не хочется. Уколы в сердце превратились в адскую боль, но
кричать, как и дышать, уже не получалось. Вот это поворот, конечно,
вдруг отстраненно думал я. Мышцы, которые отвечают за самые базовые
функции, – сердце и диафрагма – стали выходить из строя. Боль была
настолько жуткая, что пришла трусливая мысль, что скоро это
кончится. Но мне совсем не нравилось, чем именно это кончится.
Совсем-совсем не тем, чем хотелось бы. Вместе с болью кончится и
Маугли. А Маугли ещё, сука, ничего в жизни, кроме строительных
лесов и не видел, даже в настоящих джунглях не был.