— Значит, мы правильно пришли. А тут уже эти сидят, — Эй кивнул
на солдат Зэра. — Они сказали, что охраняют, ну и мы сели
охранять.
Старший солдат подошёл ко мне и протянул мою же записку.
— Ты не отдал? — удивился я.
— Времени не было, мастер Бенджи! — отрапортовал он.
— Сам отдашь своё письмо самоубийцы, — хохотнул у меня в голове
Зэр, и я понял, что это был его приказ. — Ты ж вернулся живым!
— Спасибо, — кивнул я и, направившись на второй этаж, по пути
бросил бумагу в камин. — Давайте все разговоры на потом.
Эйвин хотел спросить что-то еще, но промолчал, а ожидание для
солдат императора было вообще в порядке вещей. Всё-таки пару тысяч
лет в Залах стенаний учат не обращать внимания на время.
Я поднялся в комнату Лары. Она не спала, сидя на кровати
полулежа. На полу сопел Блик, видя десятый сон. Возле его устало
сложенных девичьих ручек высилась груда из выковыренных из мостовой
булыжников. Видимо, до того как уснуть, маг был готов спалить всё
вокруг.
— Ты пропал, — с жаром заговорила девушка, как только я появился
на пороге. — Я думала, тебя убили. Я не услышала гонга
культиваторов? Ты мне снишься? Блик решил охранять мой покой и
уснул сам.
Она говорила быстро, словно боясь, что не успеет сказать всего,
что считала нужным, и оттого ее слова и мысли путались. Я подошёл и
присел с ней рядом.
— Как твоя рана? Я не вижу крови на сорочке.
— Зажила под “печатью ландыша”. Я теперь могу лечить группы на
расстоянии. Не знаю, как это называется, но пока спала, приснилось
как.
— Полёт листа сакуры, — произнес Зэр. — Вторая форма
“ландыша”.
— О, и вы в моём сне, о великий! — устало проговорила она,
замечая Зэра.
— Это не сон, Лара, — сказал я. — Мне пришлось совершить
преступление против сфер, и я не мог прийти просто потому, что за
мной охотился серебряный зверь. Но теперь всё позади. Спи,
набирайся сил. Сегодня будет тяжелый день.
Я уложил её в постель, а сам, подойдя к окну, осмотрел задний
двор, куда выходили окна Лары. Там никого не было. Вернувшись в
свою комнату, я также выглянул из окна. Утренняя улица, погашенные
фонари и начинающий сновать рабочий люд… Всё как всегда. Всё, кроме
стоящей неподалёку крытой простенькой брички без рессоров и с
фигурой на пассажирском сидении. Я простоял у окна ровно столько,
чтобы убедиться, что извозчик не берёт заказы, отказывая подходящим
к нему людям. Это могло указывать на две вещи: либо бедняга
страдает аллергией на деньги, либо тот, кого ждали возница и
пассажир, никуда не собирается уезжать.