Эх, добраться бы скорей,
Ломит жопу до мудей!
Помоги Господь мой мне,
Дать врагам всем по...
Последнее слово застряло в глотке. Солнце внезапно коснулось
краем густой щетки леса, торчащего на горизонте, а перед всадником
раскинулось знакомое до боли село. Вон и церковь торчит облезлым
клыком, и крыша кабака виднеется...
Гюрги почесал затылок, подергал себя за ус, сплюнул. Затем хлопнул
себя по бедру:
- Вот же гадство какое...
Кефалька поддержала хозяина, копнув копытом подсохшую дорогу.
- И что делать-то будем, разлюбезная моя Кефаль Гюргиевна?..
Лошадь тихонько заржала, пряднула ушами.
- Вот и я в некотором замешательстве. Ладно, что уж тут. Поехали
ночевать, благо места знакомые. И под столом уголок
належанный.
- Вернулся? - незнакомый солдат окликнул Гюрги, когда тот
привязывал Кефальку.
- Ну, - односложно кивнул наемник. Рожа была совершенно незнакомой.
По говору - вроде чех...
- Мы пили вчера, - понял солдат замешательство. - За Прокопа с
Яном.
- Точно! - обрадовано ответил Гюрги. Вчерашнюю пьянку он в таких
подробностях не помнил. Но знать про это каждому встречному не
обязательно.
- Ты ж и сказал, что поедешь утром, а сейчас смотрю, лошадь
привязываешь...
Пьяная прилипчивость потомка гуситов Гюрги надоела.
- Ага. Поехал. И вернулся. И сейчас хочу пить. Ясно?
- Ну ты чего, сразу-то... - пробурчал солдат, - так бы и сказал...
Морда басурманская!
Гюрги прошел мимо солдата, толкнул дверь. Направился к стойке, не
забыв глянуть в угол, где вчера сидел с силезцем. Тот, как
следовало ожидать, там и обретался. Притом, не один.
Рейтар, размахивая руками и пуча глаза, что-то оживленно
рассказывал лопоухому парнишке. Парнишка шел пятнами, дергал тощими
плечами и вообще, производил впечатление человека, напуганного до
полусмерти.
- Если вы, господин, желаете пива, то кладите еще, - мордатый
кабатчик пренебрежительно глядел на медяки, высыпанные перед
ним.
- Не понял?! - прорычал Гюрги.
- И не кричите, что зарежете! Вас много, а пива мало! И за ружье не
хватайся! А то вообще медь брать перестану!
Гюрги от такой дерзости жирного хомяка даже опешил. Но спорить не
стал - мало ли как повернется ситуация, а жрать и пить где-то надо.
Литвин оставил в покое рукоять укороченного доппельфаустера, полез
в карман, добавил пару геллеров.