Постепенно я начал выздоравливать. Заодно выяснил, что, кроме ударов ножом в грудь и живот, получил еще немало пинков. Видимо, обозленные бедностью жертвы грабители сорвали злость на умирающем мне, наставив синяков и сломав три ребра. Я поклялся вернуться к ним и убить, кем бы они ни были. Может, я не знаю своего имени, но что я мстительная сволочь — знаю точно. Я пытался вспомнить тех, кто ранил меня. Именно обличья врагов, а не какая-то там мифическая семья постепенно раскручивали цепочку воспоминаний. Иногда всплывали еще какие-то лица, голоса. Лес… Люди, которых я знал — и которых ненавидел. Они хотели убить меня. Человек с бородой, который давал мне задания, который учил меня… Кровь на ноже в руке моего… брата? Друга? Врага? Память подкидывала образы, но не пояснения к ним. Это злило.
Злость жила во мне, заставляя выздоравливать быстрее. Несмотря на вонь от немытых тел соседей, духоту, стоны… Люди здесь умирали постоянно, вопреки стараниям целителей. Чаще всего по ночам, в чадящем свете факелов, которые зажигали каждый вечер и которые я уже мечтал затолкать тому, кто их ставил, куда поглубже. На рассвете мертвые тела выволакивали санитары. Мой приятель и спаситель уверял, что я тоже должен был умереть — но я выздоравливал. Но так и не мог вспомнить свое имя или имена родных. Может, их просто не было?
Мимо меня протащили очередной труп. Этого типа доставили неделю назад, и он даже пошел на выздоровление, но не дошел, как и очень многие до него. Кери озабоченно смотрел на тело, но с плотно сжатых губ обычно болтливого парня не сорвалось ни звука. Что было странно. Впрочем, как я стал замечать, странным было не только это. Здесь странным было всё.
Заметив мой взгляд, целитель присел рядом.
— Что-то случилось, сердце мое?
— Да вот думаю, чем этот тип болел? Не опасно?
— Что ты! Я его осматривал — обычное ножевое! Боишься?
— Конечно! Мне к потере памяти и переломам только болезни не хватало!
Кери засмеялся, дружески потрепав меня по плечу:
— Ни в коем случае, мой друг! Надеюсь, у судьбы на тебя другие планы! Но, пожалуй, ты прав, — приготовлю тебе укрепляющее! Нет, правда, мне очень нужно, чтобы ты выздоровел, солнышко!
Едва он унесся прочь с кружками для лекарств, как подошел вислоусый, брезгливо оглядел меня с головы до ног и проворчал: